Конвею удалось дать воды и пищи еще четверым, но когда он попытался добраться до следующей капсулы, то свалился без сил. Когда он проснулся, белый огонек уже погас. В сердцах он ударил кулаком по одной из упавших капсул. Она была в неустойчивом равновесии и от удара опрокинулась. Крышка отскочила, и оттуда выпала женщина, размахивая ногами и руками, будто нападая на него. Длинные светлые волосы опутали его лицо. Конвей закричал и отпрянул назад, больно ударившись о другую капсулу, упавшую с громким звоном разбившегося стекла.
Сзади послышался испуганный голос, взывающий о помощи без слов. Он продолжил свой путь, задыхаясь и от боли, и от усилий. Какая-то женщина пыталась освободиться, как это раньше сделал он. Он помнил, что дал ей таблетки. Две, может, больше.
Она была в безрукавке, более плотной, чем сетчатые майки, которые носили мужчины. Джинсовые шорты были такими же. Воспаленные отметины виднелись на теле в местах, откуда она вытащила питающие иглы. Женщина показала себе на рот, и он направился к ней с пищей и водой.
Вместо того чтобы просто вывалиться из капсулы, она проделала несколько упражнений. Он испытал нечто, похожее на радость, наблюдая, как изменяется цвет ее лица и конечностей. Когда женщина наконец попыталась выползти, он помог ей, и она покинула капсулу, пожалуй, даже с известной грациозностью.
— Конвей, — представился он. — Мэтт Конвей.
Она попыталась что-то сказать, подавилась слюной и резко отвернулась, пошатнувшись, потеряв координацию.
— Не беспокойся, — сказал Конвей, — со мной то же самое.
Когда из глубины пещеры послышался еще один голос, они вместе бросились туда.
В течение нескольких часов каждый из них попытался помочь еще троим, ни один из которых не проявил ни сил, ни желания отделиться от своей насосной системы обеспечения. Тем временем, женщина обрела способность говорить и, как смогла, представилась Конвею:
— Нэнси Йошимура. Электронщик.
Он постучал себя по груди.
— Уличный регулировщик.
Теперь они видели груды капсул — сотни их были раскиданы по всей длине пещеры, насколько хватало глаз. Маленькие белые огоньки гасли один за другим. Мольбы о помощи постепенно замолкали. Когда Нэнси обернулась к Конвею, ее глаза были полны слез. Двинувшись к последней капсуле, чтобы открыть ее, она вскрикнула и упала со сведенными судорогой ногами. Вместе они принялись массировать их, пока мышцы не расслабились. Это отняло последние силы, и они заснули там, где лежали.
Нэнси с криком проснулась, разбудив и Конвея. Повернувшись, он схватил ее за плечи и потряс, но она продолжала кричать, пока Конвей не окликнул ее по имени. Лишь после этого Нэнси успокоилась.