Домой приехал, принял дозу, Ширнулся, сел и загрустил. Одной рукой стихи строчил, Другой хуй яростно дрочил.
Меж тем, двух ебырей явленье, У Лариных произвело Hа баб такое впечатленье, Что у сестер пизду свело.
Итак, она звалась Татьяной. Грудь, ноги, жопа без изъяна. И этих ног счастливый плен мужской еще не ведал член.
А думаете, не хотела она попробовать конца? Хотела так, что аж потела, Что аж менялася с лица.
И все-же, несмотря на это, Благовоспитана была. Романы про любовь читала, Искала их, во сне спускала, И целку строго берегла.
Не спится Тане, враг не дремлет, Любовный жар ее объемлет. -Ах,няня, няня, не могу я, Открой окно, зажги свечу...
-Ты что, дитя? -Хочу я хуя, Онегина скорей хочу!
Татьяна рано утром встала, Пизду об лавку почесала. И села у окошка сечь Как Бобик Жучку будет влечь.
А бобик Жучку шпарит раком! Чего бояться им, собакам? Лишь ветерок в листве шуршит, А то, глядишь, и он спешит...
И думает в волненьи Таня: "Как это Бобик не устанет Работать в этих скоростях?" Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке Кого-то тулить без оглядки.
Вот Бобик кончил, с Жучки слез И вместе с ней умчался в лес. Татьяна ж сидя у окна Осталась, горьких дум полна.
А что ж Онегин? С похмелюги Рассолу выпил целый жбан, Нет средства лучше, верно други? И курит топтаный долбан.
О, долбаны, бычки, окурки! Порой вы слаще сигарет. Мы же не ценим вас, придурки, И ценим вас, когда вас нет.
Во рту говно, курить охота, А денег, только пятачок. И вот, в углу находит кто-то Полураздавленный бычок.
И крики радости по праву Из глоток страждущих слышны. Я честь пою, пою вам славу, Бычки, окурки, долбаны!
Еще кувшин рассолу просит И тут письмо служанка вносит. Он распечатал, прочитал, Конец в штанах мгновенно встал.
Себя не долго Женя мучил Раздумьем тягостным. И вновь, Так как покой ему наскучил, Вином в нем заиграла кровь.
Татьяну в мыслях он представил. И так и сяк ее поставил. Решил Онегин - в вечеру Сию Татьяну отдеру.
День пролетел как миг единый И вот Онегин уж идет, Как и условлено в старинный Парк. Татьяна ждет.
Минуты две они молчали, Подумал Женя ну держись. Он молвил ей:"Вы мне писали?" И гаркнул вдруг:"А ну ложись!"
Орех могучий и суровый Стыдливо ветви отводил, Когда Онегин член багровый Из плена брюк освободил.
От ласк Онегина небрежных Татьяна как в бреду была, Шуршанье платьев белоснежных И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила. Ну, а невинность это, братцы, Во истину и смех, и грех, Коль, если глубже разобраться