— Храбро, конечно, — прокомментировал первую атаку наварх Темпею, — только мы уже раскрыты. Впрочем, у них же нет баллист, и это нам только на руку.
— Вы разве не будете атаковать? — изумился Эсхил. — Они же сейчас все погибнут!
— Мы все когда-нибудь погибнем, — едва сдержавшись, чтобы не убить его за дерзость, ответил наварх, сверкнув глазами, — а кроме того, ты забыл, что я им не командир. У Мегариды есть свой наварх, вот он и отвечает за эту атаку.
Сказав это, Тарас отвернулся от возмущенных, но вынужденных замолчать афинян и вновь посмотрел на разыгравшееся сражение. Оставшиеся триеры из Мегары тоже ринулись в бой, с ходу уничтожив еще три корабля и окончательно запрудив пространство между Саламином и «засадными» островами. Греки дрались ожесточенно. Корабли персов меж тем все прибывали, а места для маневра было уже мало. Тарас посмотрел на затор, образовавшийся в проливе, и махнул рукой.
— Пора, — крикнул он артиллеристам, — самое время.
Баллисты «Тайгета» и остальных спартанских кораблей, так и не тронувшихся с места, отработали первый залп в сторону персидской эскадры. Артиллеристам даже не было особой необходимости прицеливаться, такое количество кораблей находилось сейчас у Саламина. Горшки, изрядно напугав афинян, стоявших рядом, пролетели положенное расстояние и обрушились огненным дождем на египетские корабли. Большинство угодили в цель.
— Смотри, как ловко, — порадовался за артиллеристов Тарас, — не зря я вас учил. Молодцы.
Его восхищение особенно вызвал один горшок, не пробивший прямоугольный египетский парус, а расколовшийся о мачту и разливший свое содержимое по нему. Парус вспыхнул, как просмоленный факел, а моряки, включая рулевого, в ужасе попрыгали за борт. Корабль, лишенный управления, заложил вираж и тут же столкнулся с другим. От столкновения мачта переломилась, и она, вместе с полыхавшим парусом, рухнула на его палубу, где сразу начался пожар. Первый же залп внес хаос и сумятицу в ряды египтян, никогда прежде ничего подобного не видевших. Несколько кораблей даже покинули сражение и ушли в открытое море, решив, что их наказали греческие боги. Остальные, не в силах избежать в такой тесноте близкого контакта с полыхавшими кораблями, сами становились «разносчиками» пожара.
— Великолепно, — констатировал Тарас, разглядывая зарево и насчитав уже восемь горевших кораблей, — скоро и другие разгорятся. А мы сможем спокойно дождаться подмоги.
— Что это за оружие? — с нескрываемым ужасом спросил Эсхил, глядя то на пожар в заливе, то на баллисты, которые пока прекратили стрелять. — Откуда оно у спартанцев?