Я нервно хихикнул.
Всё это слишком напоминает детскую сказку: злой властелин мечтает покорить мир, а силы света в лице какого-нибудь доброго и благородного (а как же иначе!) рыцаря ему мешают.
К несчастью, в жизни всё не так, как в сказке. Да и не тяну я на светлого рыцаря, у меня даже знамёна чёрного цвета, и кто вспомнит, что чёрный цвет — это цвет верности, а вовсе не зла.
Очень сильный маг — так сказал дракон. Слишком просто, чтобы быть правдой. Да будь тот маг хоть в десять раз сильнее магистра Тилита — ему бы не удалось провернуть столь грандиозную игру в одиночку.
А С ЧЕГО ТЫ РЕШИЛ, ЧТО ОН БЫЛ ОДИН?
Догадка была неприятной и предвещающей ещё большие неприятности. Хотя всё самое плохое, что могло — уже случилось.
Или не всё?
По занесённому снегом лесу неспешной трусцой бежал серый зверь. Мощное телосложение, крупная широколобая голова, толстый хвост. Это был один из самых опасных хищников восточных земель — королевский волк, в два раза превосходящий по размерам своих обычных серых собратьев.
Волк жадно принюхался: пахло чем-то знакомым и опасным. Двуногие! Нет. Двуногий. Один! Мозг волка лихорадочно заработал. Что одинокий двуногий забыл в его лесу? Волк не раз сталкивался с представителями этого племени, но чаще всего они приходили огромными шумными стаями верхом на лошадях. Только глупые звери становились тогда у них на пути, делаясь добычей длинных и острых стрел.
Встречались, правда, и одиночки… Противно заныла старая рана: тот охотник всё же успел ударить железным зубом, прежде чем волчьи клыки разорвали ему горло.
Этот двуногий тоже был один. В любое другое время волк, пожалуй, не стал бы на него нападать — двуногие были сильными противниками — но в глубине леса в уютном логове выводок волчат теребил пустые соски голодной волчицы. Волчице нужна еда, иначе ей не выкормить малышей. Оскалив клыки, он стал медленно подкрадываться к человеку.
Двуногий вёл себя на редкость странно. Усевшись на поваленное дерево, он задумчиво водил концом длинного резного посоха по снегу, чертя замысловатые знаки, перед ним лежал еще один двуногий. Мертвый. Волк брезгливо фыркнул, уловив запах гниющего тела. Неужели он собрался это есть? Бесшумно скользя меж стволов, серый хищник подходил всё ближе и ближе, Однако с каждым шагом тревога волка нарастала: от двуногого разило смертью. И вот, когда до вожделённой добычи оставался один бросок, человек повернулся в его сторону и усмехнулся. Приготовившегося к прыжку волка окатило волной страха, он понял, что этот странный двуногий в это мгновение решает: жить ему или умереть. Казалось бы, вот она цель, один прыжок — и его зубы вонзятся в незащищённое горло глупого двуногого, но звериное чутьё подсказывало: нет, не успеем! Эта добыча ему не по зубам. Сейчас он не охотник, а дичь. Страх смерти ушёл, осталось лишь глухое чувство отчаянья, не за себя, а за те пушистые слепые комочки, безнадёжно пытающиеся отыскать молоко в сосках голодной матери.