Меня песня, конечно, растрогала. Тоска по прошлой жизни немного стихла, обида из-за расставания с Регедом несколько улеглась. Я отдалась музыке, и к тому времени, когда от яркого огня, на котором варился обед, остались одни угли, меня окончательно разморило.
Когда подошла жена хозяина постоялого двора, чтобы проводить нас в наши комнаты, я сонно встала и пошла за ней через плетеную дверь.
— Комната простая, госпожа, — сказала женщина, но это лучшее, что у нас есть, и я уверена, что здесь будет тепло и удобно.
Я благодарно улыбнулась и осмотрелась по сторонам.
Большая комната была обставлена массивной мебелью, на стенах висели хорошие ковры, и ею определенно часто пользовались. Судя по всему, это была спальня владельцев постоялого двора, о чем я и спросила хозяйку.
— Да, госпожа. Надеюсь, ты не возражаешь? Другие комнаты обставлены гораздо… скуднее, и мы не могли поселить тебя в какой-нибудь убогой конуре, — простодушно ответила она.
— Но где будете спать вы с мужем? — спросила я, тронутая такой заботой. — Я вовсе не хочу лишать вас собственной кровати.
— В помещении для слуг полно места, — успокоила меня хозяйка. — Мы уже устроились, а бабка последние два дня только и делала, что мела, протирала пыль и проветривала комнату… она очень огорчится, если ты откажешься.
В самом деле, комната производила впечатление безукоризненно чистой, мебель была недавно натерта воском и блестела, а подушки безупречно взбиты. Даже Лавиния казалась довольный, доставая мою ночную одежду.
Хозяйка отгибала покрывала на кровати, разглаживала стеганую материю одеяла с заботливой гордостью.
— Оно набито пухом, — объявила она, — и гораздо лучше шерстяных одеял или тяжелых меховых полостей. Я уверена, что под ним будет хорошо спаться.
Я залюбовалась большим бронзовым зеркалом, стоявшим рядом со шкафом для одежды.
— Впервые вижу такое большое зеркало. Оно очень старое? — спросила я.
Женщина кивнула и от удовольствия заулыбалась, демонстрируя ямочки на щеках.
— Наша семья живет в этом городе с незапамятных времен. Сначала мужчины служили солдатами империи, а сейчас мы торгуем и держим постоялые дворы. Поэтому и насобирали много всякой всячины. Вот, — сказала она, указывая на картину, на которой был изображен крепкий мужчина, сидевший верхом на огромной лошади, — это портрет предка, приехавшего из Сарматии, когда город был еще молодым.
Я подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть картину, и хозяйка поднесла к ней светильник.
— Он был еще и гордым воином. Приехал сюда издалека, откуда-то с востока, и, я не сомневаюсь, хорошо сражался. В этой местности многие ведут свою родословную от сарматов, осевших здесь, когда срок их службы в легионах кончился.