Когда такси остановилось на стоянке отеля, Кати пригладила волосы ладонью и взглянула на себя в маленькое зеркальце. Нервы ее были на пределе. Она никогда не умела конфликтовать, уступала людям, старалась сделать то, что те требовали, и сейчас в глубине души боялась, что Стефани начнет бурно выяснять отношения. Она глубоко вздохнула, вошла в отель и огляделась в поисках бара.
У стойки толпились люди. Кати обвела холл взглядом, высматривая одинокую женщину, но не увидела. Должно быть, она приехала первой. Присев за столик у окна, она заказала минеральной воды. Обычно она почти не употребляла спиртного, но сейчас ей ужасно хотелось выпить водки с тоником. Отпивая воду, Кати смотрела в окно и чувствовала, как покрывается испариной.
Уже через пару минут она услышала покашливание и, оглянувшись, увидела рядом стройную женщину чуть выше среднего роста, с длинными ярко-рыжими волосами, перехваченными лентой. Она неловко поднялась.
Реальная Стефани определенно производила впечатление. Она была симпатичной, если не сказать красивой, и нисколько не походила на нарисованный Кати мысленный портрет. Ее ослепительно-белая кожа напоминала персонажей прерафаэлитов. Кати подумала, что ее собственный деревенский загар, наверное, выглядит вульгарным. Она нервно улыбнулась.
А Стефани, увидев Кати, едва не рассмеялась. Не потому, что Кати оказалась дурнушкой, нет — она сразу нашла ее хорошенькой. По возрасту Кати приближалась к сорока, и Стефани с облегчением подумала, что они примерно одногодки. Но этим сходство исчерпывалось. Первое, что поразило Стефани при виде Кати, — насколько они разные. В любовнице Джеймс нашел все то, чего не находил дома. Стефани была высокой, Кати — маленькой. У Стефани ярко-рыжие прямые волосы, у Кати — светлые кудряшки. Стефани стройная и спортивная, Кати женственная и мягкая; у нее карие глаза, а у Кати — голубые.
— Да уж, нельзя сказать, что у него есть излюбленный тип женщин, — хмыкнула Стефани, и Кати засмеялась, хотя и несколько вымученно. — Стефани. — Она протянула руку.
Кати взяла ее и слабо встряхнула, словно не привыкла здороваться за руку.
— Кати, — проговорила она.
Они сели и погрузились в молчание.
Стефани наконец решила, что должна что-то сказать, не то Кати подумает, будто ей предлагают взять инициативу в свои руки. Джеймс однажды упрекнул ее, что у нее мания все контролировать, и Стефани разозлила его тем, что приняла это как комплимент. «Почему это я не могу распоряжаться собственной жизнью? — удивлялась она. — Только идиоты позволяют другим решать все за них».