Задрав топорщившуюся юбку, она показала широкий операционный шрам чуть выше белых кроссовок «Рибок» и белых спортивных носков.
— Еще в колледже попала в тяжелую аварию на мотоцикле. Знаю, ты не поверишь: я вышла замуж за дантиста, больше не хожу на вечеринки и принялась рожать детей. Теперь я миссис Гражданский Долг Чайна-Лейк… Ха-ха… И подбери с пола челюсть.
Прежние чувства наконец вернулись ко мне: больше я не могла на нее сердиться. Хотя прожитые годы драматически отразились на внешности, придав телу подруги вагнеровские очертания, я сказала:
— Эбби, ты ни капли не изменилась.
— Конечно, черт побери… И ты тоже, подруга. А как у тебя на жизненном фронте? Замужем? Дети есть? Это что, твоя семья?
Брайан хотел удалиться, но обернулся и, поняв, что его представили даме, отвесил улыбку.
— Эй, да я тебя помню, — сказала Эбби. Посмотрев на Люка, она добавила: — Он просто чудо. Твоя жена — наверное, она прелесть.
Улыбка Брайана тут же потускнела.
— Мы развелись.
— Ах… прости.
— Ладно, ничего.
Брайан стал словно картонный. Помести брата в диораму — он точно сошел бы за кролика.
К счастью, в этот момент зазвонил телефон. Эбби пошла ответить, а Брайан процедил сквозь зубы:
— Уходим.
— Но, папа…
Не обращая внимания на возражения сына, Брайан взял Люка за руку и поволок к двери. Я последовала за ним, помахав Эбби на прощание.
Она положила ладонь на телефонную трубку:
— Сегодня вечером. На бульваре есть бар, называется «Лобо». Сегодня пятница, так что приходи, как стемнеет.
Неопределенно кивнув, я последовала за Брайаном. Люк еще раз переспросил:
— Почему мы уходим?
Брайан посоветовал сыну занять свое место в машине. Люк с плачем обернулся:
— Но я хочу остаться…
Брайан отрицательно покачал головой:
— В машину. Прямо сейчас.
Он вывел «мустанг» со стоянки.
— Да уж, — хмыкнул Брайан, — это довольно смешно.
Он обернулся, улыбнулся, и сердце мое зашлось болью. Неимоверно знакомая улыбка: жутковатый, во весь рот оскал и неприятный взгляд, сказавший мне правду о чувствах брата. Опустошение и обида.
Возвращаясь на базу за моим «эксплорером», мы проехали мимо школы. На спортплощадке за желтой лентой полицейского ограждения стояло несколько пожарных машин. Рядом с машинами два десятка людей, с головы до ног завернутых в костюмы химической защиты, с кислородными приборами за спиной.
Озадаченная, я спросила:
— Это что, очаг поражения?
— Тренаж по перевозке опасных грузов.
— Почему в школе? Ради всего святого, что такое они подают на завтрак?
— Здесь испытывают системы вооружения. Хочешь знать, с каким опасным грузом я обычно отрываю от полосы свой самолет? — Он возмущенно фыркнул. — Должен напомнить, вооружение делается, чтобы нести смерть.