Проходивший мимо конюх посмотрел на двух женщин, одна из которых сидела в соломе у собачьей подстилки, и, узнав графиню, удивленно выкатил глаза: он был новеньким и еще не привык к чудачествам хозяйки.
– Я слышала, тебя хорошенько развлекали при дворе, – осторожно начала Ронвен.
– При дворе короля много различных увеселений.
– Кто-то молодой и красивый развлекал тебя, – упорно допытывалась Ронвен. – Писал тебе прекрасные стихи.
Элейн почувствовала, что покраснела, и сердито сказала:
– Все кавалеры пишут стихи. Они вьются вокруг дам и, избрав предмет поклонения, изображают из себя верных влюбленных, точно так же, как при дворе Генриха Английского.
– И не желают получать отказ в ответ на свои домогательства, так ведь? Еще и изведут так, что и света белого не взвидишь, да?
Элейн выронила из рук щенка и поднялась на ноги, явно раздраженная.
– Ладно, если хочешь знать – в самом деле, тот молодой человек действительно очень докучал мне. Но я не хочу об этом говорить. Не хочу даже думать о нем, поняла? Имени его не желаю слышать! – И она быстрыми шагами пошла через двор к дому.
Ронвен нагнулась и, подобрав скулящего щенка, положила его рядом с сестрами и братьями на живот собаке. Она хмуро глядела на собачье семейство, поглощенная своими мыслями. Если Элейн обидела маленькое существо, щенка, так вот швырнув его в солому, это было неспроста. Что ее мучило? Что так расстраивает ее? Неужели она в самом деле так боится и ненавидит этого Дональда Мара?
XVIII
– Не получить рыцарского звания! – подбоченясь, выпалил в лицо сыну Уильям Map. – Вот до чего довела тебя эта женщина! Ты не достоин этого звания! Король не желает посвящать тебя в рыцари!
Он отвернулся от сына; на лице его отразилась буря чувств.
– Чтобы такое произошло у нас в роду! Поверить этому не могу. Какой позор! Какое унижение! Ты из всех подданных короля, готовых служить верой и правдой, ты… – Он задохнулся от ярости, не в силах продолжать свою речь. – Я был уверен в том, что ты получишь одобрение короля, несмотря на юный возраст. И король был за тебя! Обо всем условились! А теперь король говорит, что не готов посвятить тебя в рыцари и вряд ли когда-нибудь изменит свое решение. А если уж он не хочет этого, то наверняка никто другой тоже не стагнт этого делать! Конечно, за всем этим стоит королева-мать, продолжал он после некоторого раздумья. – Всем известно, как она ненавидит Элейн из Файфа. Александр слишком любит тебя и любит леди Файф, чтобы измыслить этакое самостоятельно.
Обессиленный вспышкой своего гнева, он упал в кресло во главе стола. После этого он первый раз посмотрел на своего сына. Дональд стоял не двигаясь, его лицо было белым как мел, руки были сжаты в кулаки. К ужасу отца, он, казалось, готов был удариться в слезы.