Жора открыл перед перезревшей девицей дверцу автомобиля.
— Леонид, девушка согласилась нам помочь.
— Ага, — подтвердила продавщица и больше ничего не смогла сказать. От восхищения.
Подруга продавщицы за время обсуждения проживания в ее доме смогла выдавить из себя только два слова: «Запросто живите» и смотрела вбок, боясь обмереть от влюбленности.
Устроившись на постой, Лёнчик сразу же пошел к детскому дому. Жора остался «на хозяйстве».
Сентиментальность у Лёнчика наличествовала как раз в том процентном соотношении, в каком она присутствует у тиранов. То есть распространялась на котят и кошек, на щенят, на два-три десятка вида цветов и иногда на детей трехлетнего возраста, научившихся самостоятельно ходить на горшок. Остальной части флоры и фауны планеты Земля доставалось раздражение, гнев, редко умиление, но чаще всего — равнодушие.
С абсолютным равнодушием он наблюдал за жизнью детского специального дома в пятидесяти километрах от Славутича.
Дети особо страшными отклонениями не пугали, процент странностей во внешнем виде и в поведении ненамного превышал обычный уровень среднего детского дома.
Два длинных барака с подгнившими крылечками разделяло метров пять. На окнах висели тюлевые занавески в оборках. Забора вокруг бараков не было, и детишки не только копошились на детской площадке, но и спокойно уходили в лес, притаскивая оттуда ягоды, грибы и красивые коряги.
Уже метров за десять от бараков «потянуло». Лёнчик остановился, оглядел детей на площадке. «Тянуло» оттуда, но еще больше из самого здания.
На крыльцо вышла женщина в синем сатиновом халате с пуговицами в два ряда. Лёнчик не раз видел таких. Крепкая, лет пятидесяти, с выражением лица неподкупного инспектора благотворительных столовых. На нее обаяние Лёнчика могло не подействовать. Рядом с женщиной появилась воспитательница помоложе, точно в таком же отглаженном синем халате. У той выражение лица было не лучше — фанатичка, собравшаяся положить собственную судьбу на алтарь педагогического подвига.
Ловить здесь сегодня было нечего. Лёнчик медленно повернулся и пошел обратно.
Вечером Жора развлекал продавщицу и ее подругу, подливал водочку, нахваливал рассыпчатую картошку и домашнюю колбасу.
Когда Лёнчик отправился спать, Жора рассказал такую душещипательную историю, что молодые женщины утирали льющиеся потоки слез с раскрасневшихся лиц и клялись помочь.
Легенда звучала так: у Леонида был друг в армии. Потом судьба их развела. Леонид остался в России, а друг вернулся в Белоруссию. Год или два назад друг погиб в автокатастрофе, у него остался ребенок. Ребенок больной, от него в свое время отказалась мать. Лёнчик, парень не бедный, посчитал своим долгом найти ребенка и помочь чем сможет.