Любил Рангвальд о народах разных — тех, про которых знал — порассуждать, а Миша — послушать. О колбегах, о еми, о веси, о конунгах древних весянских, о священных камнях да рощах. О татарах ничего не молвил — не знали их тут, в лесах, не видели, так, только смутные слухи ходили. Про ижору Мишу расспрашивал гость ладожский — очень ему любопытно было, что за народ такой? Какого роду-племени — фенны али, может, варяги?
Михаил рассказал, что знал — мол, точно не варяги, финны, на весян местных речью похожи. И сам же спросил про путь по Сяси-реке. Рангвальд и свел с Никифором, суконником с Заволочья, попросил взять — взяли, уважали Рангвальда в Ладоге. Так вот Миша и очутился средь заволочских купцов. Так вот с ними и шел по Сяси — Комариной реке. Вот уж точно, что комариной! Вроде и холодно — а никуда не деваются комары, все зудят, зудят, зудят… ну, заразы!
Михаил еще поворочался да вышел на воздух. Поежился, нужду малую справил, склонился над речкой — умыться, вдруг — чу! Показалось, будто уключина скрипнула! И скрипнула где-то вверх по течению, там, куда и заволочские купцы плыли… должны были вот сейчас, скоро поутру, отплыть. Хм, кто бы это мог быть, интересно? Вроде бы в Ладоге ни о каких других гостях — кроме Никифора — и слыхом не слыхивали! А вот, поди ж ты, плывет кто-то. И — такое впечатление — таится. Потихонечку этак, по-хитрому, к тому берегу жмется… ну да — вот опять уключина скрипнула… вот кашлянул кто-то… выругался. Утром-то, по туману, звуки далеко слыхать. Сколько отсель до плывущих — километра два, а то и поболе!
Отсель… Миша усмехнулся — вот уже и думать стал, как местные, — проговаривал теми же словами. Скоро и «цокать» начал бы — зацем, поцему, цто… Истинно новгородец!
И все же, кто ж это там, впереди, плывет-поспешает? Рыбаки, наверное… А таятся — так, верно, услыхали по-ночи залихватские песни, побоялись пристать к берегу. Даже мимо — ночью! — побоялись пройти. Небось, встали где-нибудь ниже по реке, за плесом — не могли же всю ночь плыть. А скорее всего, и не плыли они никуда — просто отчалили только что от ближайшей деревни, а где эта деревня — бог весть. Быть может, рукою подать, да не видно из-за тумана. Туман… Такой, как и тогда, на Волхове. Когда веслом по башке треснули. И это еще было — у-у-ухх!!! У-у-уххх!!! Ишь ты, водяники хреновы, утащили все ж таки девок. Хитры — горожан да тех, за кого постоять могут, не трогают — приблуд берут, изгоев, бедноту никому не нужную. Хитры… И — понятно — что девок да отроков: именно на таких и спрос. Интересно, кому их сейчас продают? Раньше-то понятно — купцам восточным. Волжская Болгария, Иран, Хорезм… Сейчас-то татары всех прижали, не до рабов, а как бы и самих рабами не сделали. Хотя… война войной, а торговля — торговлей. Торговля людьми — дело прибыльное, не было бы прибыльное — не занимались бы. Ишь, водяниками прикинулись, суки! Главное — и дудку какую придумали — дунешь: у-у-ухх, у-у-х-х! Действительно — водяник.