— Не говори глупости, Лаврин, — резко бросила она. — Он никого здесь не знал. После того как мальчишку отправили на север, Горский поехал за ним, и в это время он ни с кем не общался.
— Но может быть, мадам, он взял шар с собой в то утро?
— Его бы нашли. — Она покачала головой, в ее белокурых волосах заиграл лучик света. — Труп Горского обыскали. Если бы шар был при нем, его бы непременно нашли.
Лаврин раздул щеки.
— Да, — выдохнул он, — если на это было время.
Она быстро повернула к нему лицо, в ее глазах промелькнуло что-то вроде удивления и сомнения.
— Если на это было время? — спросила она. — Что ты хочешь этим сказать, Лаврин? Думаешь, я наняла желторотого дилетанта убить Горского? Думаешь, он не знал, что нужно было порыться в его карманах?
Лаврин поднял вверх обе руки, ладонями к своей собеседнице.
— Я не знаю этого наверняка, мадам, — сказал он. — Но ведь в таком деле все возможно.
Мадам направила унизанный кольцами палец в лицо Лаврину.
— Раз ты сомневаешься в его профессиональных качествах, Лаврин, значит, тебе придется найти его. Найти и задать ему интересующий нас вопрос. И если этот болван потерял мой шар — убей его.
— Да, мадам, — прошептал Лаврин.
Она ногой задвинула нижний ящик с таким грохотом, что Лаврин подскочил на месте.
— А что там у нас с этими девушками? — резко бросила она. — Ты узнал их имена? Есть у тебя хоть какая-то информация?
Лаврин осторожно отступил от стола еще на шаг.
— Наш осведомитель с Боу-стрит говорит, что они ничего не видели, — тихо проговорил он. — Это отражено даже в протоколах допроса.
— Они из семей, имеющих влияние, — заметила мадам с задумчивым видом. — И их семьи не дают следствию хода, все замалчивается.
— Но они ничего не видели, — снова повторил Лаврин.
Усмехнувшись, мадам закрыла теперь верхний ящик, пронзительно хрустнувший.
— Мой дорогой Лаврин, — насмешливо сказала она, — ты уже десять лет в деле, а у тебя на носу до сих пор розовые очки.
* * *
В ту ночь над Темзой стоял туман, пропитанные влагой белые клубы медленно расползались от реки по всему городу, прикрывая его точно газовая вуаль. Правда, эта вуальостро пахла дымом и копотью. Федра, находившаяся сейчас в съемной комнате в Сохо, пододвинула к окну стул, прижалась лбом к стеклу и стала напряженно вглядываться в промельки огней, тонущих в белой пелене.
Во всех окнах дома напротив горел свет, как горел он здесь всегда, каждую ночь, но на улице разглядеть было ничего невозможно, кроме осторожно скользящих черных теней случайных прохожих. Федра вздохнула. Кажется, у этого публичного дома, такого известного и пользующегося расположением высокопоставленных персон, дела шли не слишком хорошо. Достав из кармана носовой платок, Федра стала старательно протирать грязное стекло, как будто это могло помочь ей разглядеть на улице все ее секреты. Кто-то неожиданно постучал в дверь комнаты, и Федра подскочила на месте.