— Что же такое есть у женщин, чего нет у мужчин? — ласково спросила Луиза.
— Не знаю, но что-то есть.
— Но что все-таки?! — рассмеялась Луиза.
— Женщины знают, что такое страдание, — отвечала Мелюзина. — Они наделены потрясающим телом, истекающим кровью, рожающим детей, прости, что говорю тебе это, в них есть нежность, любовь, которая к мужчинам приходит только когда они на пороге смерти. — Тут она собралась с мыслями: — Женщины и дети наполнили радостью и нежностью мою жизнь.
— Ты и вправду так думаешь? — Луизе показалось это большим преувеличением.
— Разве мужчина способен привнести в жизнь красоту и нежность? — продолжала рассуждать Мелюзина.
— Еще бы! — воскликнула Луиза.
— Я не об этой нежности. И не об этой красоте. — Некое сокровенное страдание заставляло ее упорствовать. — Посмотри, какими по-матерински нежными могут быть девочки с младенцами.
— Но мальчики тоже! — возразила Луиза. — И мужчины встречаются нежные!
— Да уж! — иронично отозвалась Мелюзина. — Но ты не хуже меня знаешь, что им нужно. Эта нежность поднимается как на дрожжах.
А сама в это время думала: «Не то. Есть целый пласт жизни, неизвестный мужчинам, и как, скажите, разговаривать с ними о нем, если тебя это волнует? Как они могут иметь представление о чужой жизни, давящей вашу, если ничем никогда не занимаются всерьез? Всякий раз, доверившись мужчине, я видела, что он меня не понимает. И догадывалась, что он думает по моему поводу: еще одна зануда!» Слезы навертывались ей на глаза, как часто бывало, когда она была пьяна.
— Мелю, ты пьяна? — спросила Луиза.
— Нет! Я тебе говорю то, что думаю, я взволнована. И я вовсе не пьяна. Ты молода и думаешь иначе.
Луиза с сомнением покачала головой:
— Да, ты молода. А я старуха. Мое лицо каждое утро напоминает мне о том, что нас ждет. А ты молода и еще не задумываешься об этом.
— А вот и нет, еще как задумываюсь, — отвечала Луиза. — Наш удел — траур по другим, слезы и могила, а у меня даже нет ребенка, чтобы забыть об этом кошмаре.
— Прости! Прости, что заставила тебя вспомнить об этом, просто не знаю, чего я так разнервничалась.
— Ну и веселенькие разговорчики вы ведете! — проговорила, проходя мимо, Ева. До нее долетела последняя фраза Луизы.
«Что за злая дура!» — всякий раз встречаясь с Евой, думала о ней Луиза. Мелюзина не удостоила ту даже взглядом и продолжала:
— Знаешь, дети тоже не выход. Когда они покидают дом, становится страшно. Дни и ночи напролет плакала я в опустевшем доме. Пытаешься забыть об этом, но все равно они не принадлежат нам. Они выросли, у них своя жизнь, а все мое закончилось с ними.