Я знал родителей многих казаков, говорил с ними.
Я никогда не слыхал ропота, жалоб на разорение, на тяжесть службы.
Молча, в величайшем сознании своего долга перед Родиной, несли казаки свои тяготы по снаряжению на службу и гордились своим казачьим именем.
В них было прирожденное чувство долга.
На смотрах и парадах — им выпадало самое трудное. Лейб-Гвардии 6-я Донская Казачья Его Величества батарея, всегда, по традиции — карьером проходила на церемониальном марше. Карьером пропускали и казачьи полки. Если на маневрах конница переплывала реки — первыми плыли казаки.
Они изумляли своей бесстрашной джигитовкой. Они восхищали легкостью и красотою своего строя, они поражали затейливою игрою заманивающей лавы. Они, по признанию всех иностранцев, видевших их в мирное время, — были единственной в мире, неподражаемой и несравненной конницей.
Они были природными конниками.
Красота их мирного полкового быта, с из глубины веков идущими песнями, с лихой пляской, с тесным и дружным товариществом, пленяла. Служить у казаков, служить с казаками было мечтой всех истинно военных людей. Сколько русских героев вошло в казачью историю благодаря службе с казаками. От Ермаковских бояр Строгановых в далекие Иоанновы времена до П. Н. Врангеля в наши мятежные дни.
Писатели и поэты, художники и ваятели, композиторы и танцмейстеры искали у казаков вдохновения.
Пушкин, Лермонтов, Гоголь, гр. Л. Н. Толстой, Шолохов воспели их. Виллевальде, Самокиш и Мазуровский, француз Детайль и немец Рубо оставили нам бессмертные холсты с изображением казаков. Лансере увековечил их в бронзе, французские, английские инемецкие художники времен Отечественной и Освободительной войн увлекались ими. Цезарь Кюи и Троплин им посвятили свои оперы, о них пишут оперы и в Советском Союзе. Их сильная, полная красок, полковая и боевая жизнь пленяет воображение художников всякого рода.
В казачьих полках и батареях была особая, ни с чем не сравнимая красота казачьей удали.
И раньше, и теперь, в великую войну казаки были прославлены и оценены и любимы всеми родами войск.
Раннее утро. Густой туман низко приник к полям, затянул овраги, в полроста деревьев покрыл леса. Темными островами стоят они над белым морем тумана.
Медленно и нерешительно подаются вперед пехотные патрульные цепи. Идут ощупью. Война только что началась, и не обстреляна пехота, наполовину состоящая из запасных. Солдаты бредут, еле передвигая ноги, останавливаются, прислушиваются, тяжело молчат. Никто и не закурит… Впереди неизвестность. И где он, и сколько его, и что надо делать? Чуть повеяло утренним ветром, заколыхались, заходили волны тумана, сзади брызнули солнечные лучи. Вдали, на сжатой ниве, между золотистых копен, показались одиночные всадники.