Солдаты передвигались по узкой щели в направлении боя. Колька быстро приладился к крадущимся шагам Сережки и старался повторять все его движения.
В Кольке боролись два чувства. Страх, который он испытывал, пробегал ознобом по телу от попадавших в рукава и за воротник струек мороза, но его легко пересиливало чувство любопытства. Еще ни разу не был Колька в бою, но слышал, конечно, стрельбу, видел хищные хвосты ракет, пытающихся врезаться в борт «вертушек», в одной из которых сидел он сам. Теперь он непосредственный участник событий.
Думал Колька о себе как-то отстраненно, словно видел все по телевизору. Чувство реальности ушло.
В конце каменного коридора, изгибающегося в сторону ущелья, уже видны были вспышки и красно-люминесцентная стена огня. Но боясь быть замеченными, ребята торопливо протискивались между теснящихся камней, задевая за выступы касками и автоматами. Сережка добрался до расширившегося края щели и лег на снег. Колька притиснулся ближе к нему и улегся рядом. Под ними огромным провалом виднелось ущелье, широко раскинувшее щупальца трещин, наподобие той, в которой разместились разведчики.
Колька напрягал зрение, пытался разглядеть что-либо в ярких вспышках, мечущихся с одной стороны ущелья к другой и наоборот. Сережка внимательно изучал обстановку в прибор ночного видения, потом матюкнулся и сунул Кольке под нос трофейный американский бинокль. Колька ткнулся носом в специальное углубление и тут же отшатнулся от окуляров. На него вдруг накинулся ствол миномета, выплюнувший очередной снаряд. Колька вновь прильнул к биноклю и отчетливо разглядел в красном свете панораму боя. С левой стороны духи вели минометный огонь из пяти видимых орудий. Снаряды с воем неслись по восходящей траектории и плюхались беззвучно в стойком гуле на правой стороне ущелья, где на нешироком плато метались фигурки людей. Колька никак не мог понять, кто это. Люди на правой стороне огрызались редким огнем автоматов и ружей. Укрыться им было негде, только редкие камни могли служить защитой, но мины доставали всюду. Колька разглядел тропу, заваленную камнями, по которой могли уйти эти люди, по плотный огонь не давал им этой возможности. Сережка толкнул его в бок и махнул рукой назад. Ребята скользнули вниз, поднялись со снега, и Сережка, хохотнув, сказал:
– Во дают душары! Друг друга крошат, ослы...
Колька недоуменно взглянул на него.
– Да какая-то мелкая банда захотела караван пощипать, а те, видишь, по соплям им врезали. Хрен с ними, пусть долбятся, нам же легче потом будет. Ладно, пошли назад.