— Что ж, тогда слушайте. Мои родители хотели дать своим детям необычные имена. Они решили, что это будут красивые названия городов. — Филли неожиданно замолчала и посмотрела сначала на одного брата, потом на другого. — О, я понимаю, это звучит так странно, особенно если учесть, что никто, кроме моей матери, ни разу не назвал меня Филадельфией. Все всегда звали просто Филли.
— Ты не должна ничего стесняться. Все это абсолютно нормально. — Шейн тепло улыбнулся, пытаясь подбодрить девушку. — Так, значит, родители назвали тебя Филадельфией? Мне нравится это имя. А как звали других детей в вашей семье? Мельбурн? Париж? Константинополь?
Филли пропустила эту шутку мимо ушей, ее взгляд сфокусировался на стакане, который она по-прежнему держала между ладонями, но Дамьен кожей почувствовал, что в ней произошла какая-то перемена.
— У меня был всего один брат. Младший… Родители назвали его Монреалем.
— Монреаль. Это так необычно, — снова заметил Стюарт.
— Я знаю. — Филли снова мило улыбнулась. — Брат ненавидел свое имя, поэтому мы звали его… — Она прикусила нижнюю губу и немного помолчала. — Мы называли его Монти.
— С ним что-то произошло? — мягко спросил Дамьен, почувствовав, что Филли тяжело говорить.
Филли, не отрываясь, смотрела на свой стакан и молчала. Пальцы нервно поглаживали запотевшую стеклянную поверхность.
— Он был пилотом. Вместе с Эннилайз, его женой, они летели к родителям на выходные, чтобы показать своего, только что родившегося сынишку. Они назвали его в честь нашего отца. Он умер десять лет назад, и мама гордилась тем, что они назвали ребенка в его честь. Мама не могла их дождаться. Она так хотела увидеть своего первого внука! — Филли помолчала. — В пути их застигла страшная буря. С самолетом что-то случилось. Наверное, это был удар молнии. Он вывел из строя электрическую систему. — Она дернула плечами. — В общем, самолет разбился, и все они погибли. Все… — Голос Филли стал едва слышен. — Томасу было всего десять дней.
Мужчины молчали. Дамьен с болью посмотрел на Филли. Она подняла голову и взглянула на лица своих собеседников.
— Ох, мне очень жаль, — спохватилась она. — Вам совсем не хотелось выслушивать все это. Простите меня.
Стюарт отреагировал первым. Рука, лежавшая на спинке стула, переместилась к Филли на плечи. Он обнял ее, поставил почти пустой бокал на стол и освободившейся рукой сжал ее ладони.
— Не нужно извиняться, — тепло произнес он. — В этом нет никакой необходимости.
Филли улыбнулась, но в глазах блестели слезы.
— Спасибо, Стюарт.
— Для тебя — просто Стью, — ответил он. Голос его был пронизан сочувствием. — Так меня зовут все близкие друзья.