Эрна вздохнула и продолжила рассматривать награды. Вот Германский крест в золоте. Она взяла в руки восьмиугольную перистую звезду с огромной черной свастикой в середине. Свастика была на всех наградах и значках, но не в таком кричащем виде. Эта безвкусица могла бы быть партийной наградой, но никак не боевым орденом.
И, наконец, «Остмедаль», или, как ее называли, «мороженое мясо». Каска, граната, орел с вездесущим хакенкройцером. Все, кто воевал на Восточном фронте, получали этот «шедевр» на красной ленте, разработанный каким-то эсэсовским унтер-офицером.
Во время своего последнего приезда домой Мартин не любил рассказывать о России. Возможно, он видел там такое, о чем не хотел вспоминать. Эрна несколько раз спрашивала брата, но он отвечал односложно и сразу старался сменить тему разговора. Только однажды он проговорился:
— Если мы проиграем войну, Эрна, и русские придут сюда, боюсь, многие немцы пожалеют, что еще живы.
— Мартин, ты меня пугаешь! Они что, такие кровожадные?
— Просто им будет за что мстить.
* * *
Пятнадцатого января в полицейские участки Мюнхена стали поступать сообщения о том, что в разных частях города появились антиправительственные листовки. Всего в тот день их было обнаружено три штуки. Большие листы хорошей бумаги размером 20х30 см с короткими текстами, выполненными большими печатными буквами с легким наклоном:
«ФЮРЕР, ВЫ НЕ РАЗ ГОВОРИЛИ, ЧТО ГОТОВЫ ЗА ГЕРМАНИЮ ОТДАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ. ВАМ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО УЖЕ ДАВНО НАСТАЛ ЭТОТ МОМЕНТ? НЕУЖЕЛИ ВАМ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО В ГОЛОВУ, ЧТО ВАША СМЕРТЬ — ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД И СПАСЕНИЕ ДЛЯ ВСЕХ НАС, ТЕХ, КТО ЕЩЕ ОСТАЛСЯ? ВЫПОЛНИТЕ ЖЕ НАКОНЕЦ СВОЕ ОБЕЩАНИЕ!»
Две такие листовки были прикреплены кнопками к доскам объявлений, одна — наклеена на круглый фонарный столб.
Учитывая приближающийся День рейха, полиция и гестапо мгновенно отреагировали на случившееся. Весь город был взят под усиленное наблюдение. Вспомнили о «Белой розе», однако ни по стилю, ни по количеству прокламаций какая-либо связь с нею не просматривалась. Через день появились еще три точно такие же листовки, Все говорило о том, что это дело рук одиночки. Анализ текстов и графологическая экспертиза наводили на предположение, что автором прокламаций является либо женщина, либо подросток.
Слух о листовках быстро распространялся. Достаточно было одного короткого взгляда, брошенного на них издали, чтобы сразу схватить и понять смысл написанного. Многие прохожие, увидев листовку, не только не спешили ее сорвать, но даже не звонили куда нужно. Одни полагали, что лучше не связываться, другие считали, что и кроме них есть кому сообщить властям, третьи… Третьи испытывали смешанное чувство злорадства и благодарности и, отойдя подальше, наблюдали за реакцией остальных.