— Так себе…
— Ну и не важно. Мой писарь повредил руку, так что заменишь его временно. Бухгалтерия здесь несложная, разберешься быстро. А теперь пошли наверх, покурим.
Проходя мимо одного из открытых окон, Петер впервые осознал всю мощь внешних стен этой башни. Их толщина была никак не меньше двух с половиной метров, так что проем окна более походил на короткий коридор.
— Да, — подтвердил Пауль, — для нас опасно только прямое попадание тяжелой бомбы, а это крайне маловероятно. Что касается артиллерийских снарядов, то эти стены выдержат удары 203-мм русских гаубиц.
Они снова поднялись наверх. К этому времени уже окончательно стемнело, и были хорошо видны многочисленные пожары. Пауль вытащил из какого-то закутка два плетеных кресла-качалки, они поставили их у восточного края площадки и уселись. Из поста управления солдат принес им горячий кофе и печенье. Становилось прохладно, и Пауль попросил принести еще пару шинелей, которыми они укрылись как пледами. Не хватало только пылающего камина и огромного породистого дога у ног на ковре.
Петер остро ощутил весь сюрреализм того зрелища, которое они с братом являли в этот момент. Где-то на западе, в лесах, возможно всего в нескольких километрах за их спинами, 12-я армия Венка, пытаясь выполнить приказ, прорывалась к Берлину. В другой стороне погибала, превращаясь в ничто, 9-я армия Буссе. Отважный Хейнрици, падая с ног от усталости, носился по разметанным позициям своей армейской группировки «Висла», в надежде остановить бегущих и призвать их исполнить свой долг до конца. Нет, не перед фюрером, которого все эти генералы презирали за неспособность признать поражение и остановить то, что уже перестало быть войной, став избиением упавшего на колени. Они еще надеялись, что те несколько дней, которые остатки их дивизий смогут удержаться на позициях, спасут гражданское население, убедят обезумевших главарей рейха капитулировать до того, как враг ворвется в столицу.
Вокруг башни взлетали разноцветные ракеты, метались по небу лучи своих и вражеских зенитных прожекторов, вспыхивали зарницы за кромками дальних лесов Снизу доносились крики и плач забытых в своих клетках и давно не кормленных животных. Как два Нерона, братья Кристиан, прихлебывая горячий кофе, наблюдали за всем происходящим вокруг.
— Когда перестают тушить пожары, наступает тот момент, который можно считать смертью города, — пуская сигаретный дым, говорил Пауль. — Войска рассматривают свои дома и улицы уже просто как пересеченную местность. Они не защищают их от противника, а, прикрываясь ими, защищают лишь свои позиции и самих себя.