Итак, мне пришлось написать заявление об уходе из Эрмитажа, разумеется – «по собственному желанию». Уж такое горячее «желание» было – до сих пор болью в сердце отдается. Для меня это было просто невозможно представить – как это, уйти из музея? Это все равно, что Родину оставить, или свою семью. Увы, бывает, что и Родину покидают, и семью теряют. Любил я этот музей, и проходя по его залам, испытывал благоговейное, радостно-возвышенное чувство, как верующий в божьем храме. Сам я безбожник, неверующий. То есть, нет веры во всевышнего в душе. Зато у меня был Эрмитаж… И тот – отняли.
С чего это началось, где концы тех начал? Наверное, с самого начала, с того дня, как я поступал в музей, сидя в кабинете завотдела Алексея Богданова.
Он сказал мне:
– Итак, мы принимаем вас (тогда мы еще были на Вы) на должность инженера охранной сигнализации, с испытательным сроком три месяца.
И словно извиняясь, Алексей добавил:
– Так положено, в музее новеньких обязательно берут с испытательным сроком, это обязательно.
– Не волнуйтесь, – ответил я, – как только скажете, что я тут лишний – сам напишу заявление об уходе.
Разумеется, я имел ввиду свой испытательный срок. И вот, почти через год, Богданов пришел ко мне в подвал, в мастерскую, и предложил написать заявление об уходе.
– Ты же говорил мне сам, – напомнил он, – что сам напишешь заявление об уходе, как только тебе предложат.
Вот оно как! Но, вообще-то, я говорил это об испытательном сроке, а с тех пор уже год прошел. Во время испытательного срока мне никаких претензий не заявили, а через год Богданов вдруг опомнился.
– Ко мне есть какие-то претензии по работе? – спросил я его.
– Нет, по работе к тебе нет никаких претензий, – ответил Богданов поспешно.
– Тогда, может, есть ко мне претензии личного порядка?
– Да, есть к тебе личные претензии.
– Так расскажи, в чем дело. Я учту это в дальнейшей работе, молодой – исправлюсь.
Насчет «молодой – исправлюсь» – это я так пошутил. Богданов сам моложе меня на два года.
– Нет, ты должен написать заявление об уходе, – твердо сказал Богданов.
Это для меня было просто невозможно: как это так – уйти из музея? Да я не мыслю себя без него!
– Знаешь что… – сказал я Богданову после некоторой паузы. – Ты хочешь, чтобы я уволился – вот ты и увольняй. Я за тебя твою работу делать не буду.
Взбесило его это сильно.
Ага. Он привык, что все безропотно у него увольнялись. За полтора года, что я проработал в музее, из отдела уволили шесть человек. Меня взяли на место уволенного, Александра Бирюкова, взятого вместо меня инженера уже тоже уволили. Не держатся люди у Богданова. Точнее, он сам их не держит, периодически меняет, такая у него кадровая политика. Из тех, кто работал со мной, практически никого не осталось, по нескольку раз поменялись сотрудники.