– Да, я сподличал, но вынужден был это сделать.
Ах, подлость всегда находит оправдания, всегда-то она вынужденная. Послушайте как-нибудь в суде оправдания преступников: ни один из них не скажет, что совершил преступление просто потому, что подлец, мерзавец и негодяй. Нет, они обязательно скажут, что были «вынуждены» совершить преступление. Как известно, это не освобождает ни от вины, ни от наказания.
12 октября 1994 года.
Итак, я пришел в музей в последний раз, получить расчет. Прошелся по привычному маршруту: вдоль Зимней канавки, потом вдоль Дворцовой набережной к Директорскому входу. Погода под стать моему настроению: низкие хмурые тучи, из которых лил дождь, холодный, порывистый западный ветер. И, как обычно при западном ветре, наводнение. Вода в Неве поднялась очень высоко, поглотила все ступеньки на спусках к воде, и почти заливала мостовую, у самого края тротуара остановилась.
Я уже уволен из музея, получил на руки трудовую книжку, пришел лишь затем, чтобы получить расчет. Когда выходил с Директорского коридора на лестницу, в дверях столкнулся нос к носу с Богдановым. Он, демонстрируя культуру, посторонился, пропуская меня. Из вредности я тоже отошел от дверного прохода, пропуская его. Он стоял, выжидая, пока я пройду первым, характер свой показывал. Но и я ждал, пока он пройдет. У меня тоже характер. К тому же, в отличие от него, у меня огромное преимущество – мне совершенно некуда спешить, я теперь без-ра-бот-ный! Могу хоть до вечера здесь стоять. Богданов, наконец, протиснулся в двери. Тот-то же, хмыкнул я про себя, выйдя на улицу.
Ветер все усиливался, а волны уже заливали набережную. Нева тоже была чем-то расстроена.