— Я иду к морю, — сказал он, размахивая цигаркой. — К своей лодке… А ты куда идешь?
Я ответил, что тоже иду к морю; во-первых, искупаться, во-вторых, поесть сердцевидок.
— Я пойду с тобой, — сказал он, разминая ноги. — У меня в лодке целая корзина сердцевидок. Если хочешь, возьми, сколько тебе надо.
Мы молча шагали через поля, а когда вышли к песчаному берегу, он показал немного в сторону, где уютно пристроилась повернутая боком гребная лодка с волнистой оборочкой легкой ряби у кормы. Пока мы шли к лодке, я спросил, рыбак ли он, и если рыбак, то откуда.
— Я вот отсюда… с этих холмов, — ответил он. — По крайней мере дом мой здесь, но сейчас я на Видо.
Его ответ удивил меня, потому что Видо был небольшой островок, расположенный против города Корфу, и, насколько мне известно, жили там одни арестанты и стража, так как остров был местной тюрьмой. Я ему сказал об этом.
— Верно, — согласился он, наклонившись, чтобы потрепать Роджера. — Это верно. Я и есть арестант.
Я подумал, что он шутит, и внимательно посмотрел на него, но лицо его было совершенно серьезно. Очевидно, его только что выпустили, предположил я.
— Нет, нет. К сожалению, нет, — улыбнулся он. — Мне еще два года отсиживать. Но, понимаешь, я хороший заключенный. Надежный и спокойный. Всем, кому они доверяют, разрешается построить лодку и ездить домой на выходные дни, если это не очень далеко. В понедельник утром я должен быть там как часы.
Когда тебе что-нибудь объяснят, все, конечно, становится просто. Мне даже в голову не пришло, что это какой-то странный порядок. Я знал, что из английской тюрьмы людей на выходные дни домой не отпускают, но тут ведь был Корфу, а на Корфу может происходить все что угодно. Мне захотелось узнать, какое он совершил преступление, и я уже стал подбирать в уме вопрос потактичнее, но в это время мы подошли к лодке, и то, что я увидел внутри нее, вышибло у меня из головы все остальные мысли. На корме, привязанная за желтую ногу, сидела огромная морская чайка и глядела на меня насмешливыми желтыми глазами. Я с волнением бросился вперед и протянул руку к ее широкой темной спине.
— Смотри… осторожнее! Эта особа задиристая, — поспешил предупредить меня хозяин лодки.
Однако я уже успел положить руку на спину птицы и осторожно гладил пальцами ее шелковистые перья. Чайка пригнулась, слегка раскрыла клюв, зрачки ее глаз сузились от удивления, но она была так ошеломлена моей дерзостью, что ничего не предпринимала.
— Спиридион! — воскликнул мой новый знакомый. — Должно быть, ты ей понравился. Она еще никому не позволяла трогать себя безнаказанно. Обязательно клюнет.