Она дала клятву, прикасаясь рукой к глубоким морщинам между бровей ее мужа, если что-то произойдет с ее дочерью, то она сама отправится в Англию и сделает то же самое со своим братом. Как мог Бранн сотворить такое? Но мысли о мести снова возвращались к мыслям о Риа.
— Жива ли она, Лаоклейн?
Он содрогнулся от ее потерянного голоса:
— Да, Дара, ока жива. Мы бы знали, если бы было не так.
— Я не могу выносить мысли о ее страданиях.
— Она невредима, Дара, и я привезу ее домой, к тебе. — Он молил Бога, чтобы так оно и было. Он так же, как и она, не мог смириться с тем, что они могут потерять свою дочь, что Риа страдает.
— Я привезу ее домой, — повторил он, отгоняя от себя охвативший его страх.
***
Когда Лаоклейн снова выехал из Галлхиела, направившись со своими людьми к Эдинбургу, на юг, из королевского замка был отправлен посланец в Чарен. Посланец вез с собой ответ на прошение Гавина Макамлейда разрешить ему жениться на дочери графа Атдаира из Галлхиела.
Салек хмурился, сидя рядом с Гавином, его охватывало чувство раздражения от такого поворота событий.
— У тебя слишком мало времени. Ты должен силой добиться ее руки. — Леди Беатрис рыскала по замку, Лесли Макамлейд следила за всеми, и Риа Макамлейд слонялась по залам как потерянная.
— И что это мне даст? — проворчал в ответ Гавин, снова злясь оттого, что Беатрис целый день ходила за ним по пятам.
Было уже поздно, и все ушли спать, включая, к счастью, и Беатрис. Они с Салеком сидели за убранным столом.
— Может быть, это поможет тебе заполучить Галлхиел. Ведь ты все еще стремишься к этому, не так ли? — В голосе Салека прозвучало сомнение. — Или теперь это девушка, которую ты желаешь больше, чем Галлхиел?
— Нет. — Ответ Гавина прозвучал быстро и резко. — Галлхиел и смерть Макамлейда, вот чего я желаю. Риа — это подарок. — Хоть он и произнес эти слова, но сам сомневался в них. Что он мог сделать сейчас? Его путь определен, и другого у него не было. Да и почему он должен искать что-то другое? Так или иначе он получит Риа.
— Я говорю, переспи с ней. Ты можешь никогда не получить ответа от Олбани, а если и получишь, можешь не успеть жениться до того, как ее отец приедет сюда. Что ты тогда будешь делать?
— Убью его, — ответил Гавин, стиснув зубы. — Я убью его. — Он видел, что в словах Салека содержалось много правды. Но он не мог насильно овладеть Риа. Он не мог изнасиловать ни одной молодой девушки, пока образ безжизненного тела Элеоноры сохранялся в его памяти, а он боялся, что так будет всегда. Решится ли Риа пролить собственную кровь, если он обесчестит ее? Ему было трудно поверить в это. Она была намного сильнее, чем Элеонора, но кто знает. Он не был уверен.