Гавин с удивлением обнаружил, что стал сидеть за столом в другом месте, ближе к королевскому столу, среди дворцовой знати. Гораздо ближе к Риа. Он удивлялся, не связано ли его перемещение с аудиенцией у короля, с желанием леди Ардит держать его под своим бдительным оком или влиянием леди Беатрис, которая была к нему неравнодушна.
Он остановил взгляд на красивой блондинке, которая сидела почти напротив него, так что могла бросать на него кокетливые взгляды, и ее манеры показались ему неприличными. В ее красоте было что-то от ведьмы, она больше была похожа на сирену, чем на кокетку. Под глубоким вырезом были чуть ли не видны темные соски. Юбка, пышная и присборенная, была слегка приподнята, открывая узкую нижнюю юбку золотистого цвета.
Хотя Гавин мало понимал в моде, ему было ясно, что это платье предназначено для обольщения. Даже если бы он этого не знал, то красноречивые движения леди всякий раз, когда она перехватывала его взгляд, убедили бы его. Она неотрывно смотрела на него, и когда их взгляды встречались, опускала темные ресницы и прикасалась к пряди светлых волос, выбившейся из прически. Локон покоился на ее груди, и всякий раз, когда она дотрагивалась до него, его глаза смотрели туда. Или она изящно клала в рот какой-нибудь маленький кусочек, а затем отводила взгляд в сторону, точно неожиданно смутившись.
И хотя Гавин не мог сдержать охватившего его желания, по его мнению, она едва ли могла соперничать с Риа. С этого места ему не было видно Риа, но он видел ее мельком, когда она входила в зал. Он гораздо больше предпочитал скромный вырез ее темно-синего платья и свободно падавшие на талию черные шелковистые волосы. Он был разочарован, когда ее глаза скользнули по нему без малейшего намека на улыбку. Неужели ее так запугала леди Ардит? Или она, возможно, решила, что ей не пристало показывать свое знакомство с ним? Обе эти мысли не доставили ему удовольствия.
Риа не нужно было видеть Гавина со своего места, все ее мысли и так были о нем. Однако она видела леди Беатрис и не сомневалась, что ее кокетство было направлено на него. Ее интерес к рыцарю был слишком очевиден для всех, и Риа тоже заметила это, когда вошла в зал. Он не казался равнодушным к чарам этой леди.
— Она просто бесстыжая, — прошептала Риа Сибил.
— Кто? — Сибил выгнула шею, чтобы проследить за взглядом Риа.
— Леди Беатрис.
Услышав это, Катри громко хмыкнула.
— Она не леди. — Она сидела с одной стороны от Риа, а Сибил - с другой. Все размышления Катри касались леди Беатрис и предмета ее внимания. — Я не могу поверить, ты не сказала нам, что знала его раньше! И что ты каталась с ним верхом на рассвете! — Катри благоговела перед смелостью Риа, это произвело на нее такое впечатление, что она даже забыла рассердиться на то, что Риа завладела вниманием германского рыцаря. Теперь она знала, что он был шотландцем, а не германцем, но продолжала думать о нем. Правда, то, что он не иностранец, делало его менее романтичным.