— Мы будем обедать в общей комнате внизу? — Вопрос был невинным, но в темных глазах девушки сверкали озорные искорки.
— Нет, не будем. — Ответ Риа был твердым, к явному облегчению горничной, обслуживавшей их. — Сэр Хаден получит удар, — ведь он должен защищать нас.
Вин, доверенная служанка леди Ардит, чистила накидку Катри, и Риа улыбнулась, глядя на выражение ее лица. Без сомнения, она вспомнила тот момент, когда в полдень туман рассеялся и в сверкающих лучах солнца Катри предстала во всем своем великолепии. Риа только молилась, чтобы рассказ о верховой езде Катри, когда ее пышные юбки сбились вокруг колен, никогда не достиг бы ушей леди Ардит. Бедный сэр Хаден просто онемел от такого зрелища, а его воины с трудом отводили взгляд от мелькавшего между ленточками и кружевами розового тела.
Риа поступала так, как подсказывала ей совесть, независимо от того, верным или неверным могло это показаться окружающим. Катри мучительно сопротивлялась тому, что запрещала ее собственная совесть, и затем продолжала делать именно это. К счастью для Риа, Катри была еще совершенно невинной.
Риа не могла принять желания Катри пообедать внизу, потому как это могло подвергнуть их опасности.
Катри изобразила легкое недовольство ее ответом.
— И от кого же нам нужно защищаться? — поинтересовалась она. — От старика, которого мы видели в углу? Или бедного крестьянина? — Она звонко рассмеялась. — Да я смогу защитить себя от них обоих.
Риа улыбнулась и покачала головой:
— Я люблю приключения, но не склонна к глупости. Мы не уверены, что мы единственные путешественники, остановившиеся здесь на ночь. Нет, нам принесут еду сюда, и мы будем развлекать друг друга скандальными историями во время еды.
— Но, — дразнила Катри, — только подумай, какую скандальную историю мы могли бы рассказать позже, если бы обедали в общей комнате.
— Ты - скандальная. — Риа подпрыгнула на кровати и сморщилась, потому что она оказалась совсем жесткой. Она молча припомнила промелькнувший интерес в глазах крестьянина, которого Катри определила как безобидного, когда он наблюдал, как они проходили по комнате. Оба факта, то, что он осмелился поднять на них глаза, и то, что он проявил к ним интерес, заслуживали пристального внимания. Если бы он посмотрел так на людей ее отца, то не было бы повода для обсуждения, но в отношении знатных путешественниц он позволил себе слишком много. Ему повезло, что он не заработал тяжелый удар, который поставил бы его на место. Ее отец, например, учил своих воинов ценить и защищать достоинство каждого человека. Но она ничего не сказала об этом Катри, боясь, что ее слишком живое воображение может сделать из простого предположения об интересе к ним.