Как только за Вольдемаром закрылась дверь кабинета, адмирал повернулся к своему коммуникатору и, набрав номер, нажал клавишу вызова. Вызываемый откликнулся не сразу, откликнувшись, сразу задал вопрос.
— Как прошли беседы?
— Я загрузил обоих, теперь пусть подумают. А мы посмотрим, кто из них проколется.
— Или оба сразу, — предположил собеседник.
— А Ваши люди не проморгают? — усомнился Кагершем.
— Они профессионалы, — гордо заявил голос из коммуникатора.
— Олвиц тоже не любитель. С Дескиным должно быть проще.
— Все будет в порядке, адмирал. Осталось только подождать.
На том и порешили.
В пятницу адмирал Кагершем задержался в своем кабинете до позднего вечера и, как оказалось не зря. Вызов, которого он ждал уже два дня, раздался, когда адмирал уже встал с кресла чтобы покинуть рабочее место. Кагершем нажал клавишу ответа и, увидев собеседника, задал только один вопрос.
— Кто?
— Олвиц. Сейчас сидит с тем же типом и что-то обсуждает.
— Сволочь! — не удержался адмирал.
— Нет, он настоящий профессионал. Мы так и не установили способ их связи, но как только Олвиц начал проверяться, я догадался, что он идет на встречу и дал команду снять наблюдение.
— Снять? Зачем? — изумился адмирал.
— Я же говорю, он — профессионал. Мог обнаружить хвост.
— И как Вы его нашли потом?
— Я предположил, что место встречи будет тем же и, как видите, угадал. Подтянул туда агентов и ждал его. И он пришел, потом появился второй.
— Вы здорово рисковали. А что Дескин?
— Пять часов назад забрал документы из Вашего секретариата. Решение остаться принял самостоятельно.
— Уверены? — в голосе Кагершема присутствовала изрядная доля скепсиса.
— По крайней мере, мы установили никого, с кем бы он обсуждал этот вопрос в любой форме, а пасли мы его очень плотно.
— Ну и черт с ним. Из доверия все равно вышел, пусть полгода поучится. Это время под ногами путаться не будет, а дальше увидим.
Принял решение адмирал.
— А Олвиц? — поинтересовался собеседник.
— С ним разберемся.
— Только никакой крови, — потребовал коммуникатор. — Громкие дела нам сейчас не нужны.
— Не волнуйтесь. — успокоил его адмирал. — Шкура останется целой, а вот репутацию ему мы испортим.
Теплое зимнее солнце Астгартуса ласкало лица Дескина и Табера, пригревшихся на скамейке одного из столичных парков. Эйно Табер был уже без формы.
— Давно на вольных хлебах, — поинтересовался Вольдемар.
— Третий день. Никак не могу привыкнуть, такое ощущение, что по улице иду не без мундира, а без штанов, и все на меня оборачиваются.
— Постепенно привыкнешь, — успокоил его Дескин. — Как к чесотке.