Керим отошел, отступил от бумаги шагов на десять, к самому стеклу, и стал следить за теми, кто подходил читать. Пенсионер подошел, надел очки и поднял голову, показывая Кериму желтую лысину. Двое парней подошли, в руках белые шлемы, на мотоцикле приехали. Машина им нужна, денег у них нет, а все равно читают и радуются. Старушка подошла, сгорбленная, вытащила очки из сумки, бумагу достала и карандаш и стала правила переписывать. У нее «Москвич», старый, 401-й не больше, Керим знает, Керим может определить, чем располагает гражданин или гражданка, глаз у него наметан, Керим пять лет торгует на рынке. Керим чует, есть у человека деньги или нет, умеет он их держать или нет, к нему они плывут или наоборот — от него.
Со шлемами отошли, и пенсионер ушел, а старушка продолжала писать. А вот появился еще один, стал за спиной старушки и начал читать издали. Хорошо подошел, степенно, цену себе знает. Сделал руки назад. Керим оценил его сразу, в один миг. Кольцо на пальце широкое, золотое, рублей четыреста, не меньше, браслет для часов тоже золотой, тонкая работа, Керим металл знает. И на пальце ключ от «Волги». Молодой, лет тридцать, одет чисто, русский. Пробежал глазами черные строчки не очень внимательно, знает уже, как и Керим, о чем там написано. Отвернулся и пошел дальше, так же держа руки назад. Светлый, подбородка нет, а нос и верхняя губа сильно вперед. «Как курица сбоку», — определил Керим и не спеша, без суеты догнал его.
— Мой извиняюсь, — сказал Керим. — Здрасьте.
— Здравствуйте, — ответил молодой человек. Глаза светлые, слегка сонные. «Прямо смотришь — как человек, сбоку смотришь — как курица. Два лица. Это хорошо», — решил Керим.
— Адын мамэнт. Сюда, пжалста, делаем шаг-два.
Там, где надо прикинуться простаком, а Керим знал, где это надо, он нарочно говорил с акцентом, коверкал слова. Он мог бы и не отводить в сторону молодого человека на «шаг-два», но Керим понимает — когда он с тобой отойдет, он уже тебе, пусть чуть-чуть, но подчинится, ты уже проверишь его характер.
— Понымайш, «Волга» нужна, вот так! — Керим провел рукой по шее. — Таньга есть, время нэт, ошэреть-мошэреть стоять долго. Десять тыщ даю, сразу. Памаги, дарагой, теперь можна. — Керим кивнул на новые правила. — Десять тыщ. Нэ глядя.
— Деньги есть, времени нет, — повторил его слова молодой человек. — А у меня — ни денег, ни времени. — Но отойти не спешил, стоял, поигрывая ключом.
— В долгу нэ останусь, — продолжал Керим, — коньяк будет, процент будет. Панимайш?
Тот кивнул, вроде бы на все соглашаясь, — и на коньяк, и на проценты. Посмотрел в сторону сонно, спокойно: — Значит, деньги есть, времени нету. А тут как раз время нужно. Оценочная комиссия раз в месяц, да пока с учета снимешь в ГАИ.