Я не ошибся. По силуэту можно было узнать заместителя Розенталя. Он медленно шел по коридору, заканчивающемуся тупиком. В руке — фонарик, за спиной — рюкзак… Павлов остановился и долго оглядывал коридор. Видно было, что его мучили какие-то сомнения. Он чувствовал опасность, но не мог понять, в чем она.
Я слышал, как рядом со мной тяжело дышал профессор. Моя теория оказалась верна: убийца пришел туда, где мы его ждали. Сейчас предстояло проверить догадки Шаройко… Но пойдет ли убийца по коридору? Он все колебался.
На мгновение и у меня возникли некоторые сомнения. Если профессор был прав, этому человеку предстояло сейчас умереть. Несколько шагов — и он окажется в яме, в которой встретили свою смерть многие. Где-то здесь, под каменными плитами, гнил сейчас труп аспиранта; по всей видимости, он находился в компании десятков скелетов других неудачливых искателей сокровищ. Может, остановить?..
Но черт побери, если вспомнить, что он сам натворил — нужно ли, вот в чем вопрос… Мужик, который искал извращенца, оттрахавшего его мертвую жену. Розенталь. Нина. Света… Я вспомнил ее труп на асфальте, около фургона с телами бомжей, и сомнения куда-то испарились. В самом деле, если вдуматься, что скажут нам в отделении, если мы притащим туда человека, которого поймали ночью в подземных склепах? Зачем этого убийцу ловить, кому он вообще нужен? Пусть лезет, куда хочет.
Павлов как будто читал мои мысли. Отбросив сомнения, он решительно двинулся по коридору. Один шаг… второй… третий… Под полом что-то чуть слышно щелкнуло. Павлов остановился, постоял несколько секунд… Ничего не происходило, и он пошел дальше. Еще один щелчок… Наконец, он сделал последний шаг…
Раздался лязг, луч фонарика подпрыгнул, мы услышали всплеск воды. По подземным коридорам, многократно отражаясь от каменных стен и возвращаясь к нам снова и снова, несся предсмертный крик.
Мы разом зажгли фонарики, Валера включил осветитель на камере. За несколько метров до тупика в полу зияло отверстие, в нем блестела темная вода, по которой еще шли мелкие волны. Плита, прикрывавшая его, медленно ползла на место, возвращая ловушку в исходное состояние. Но это я увидел лишь мельком.
Потому что в конце коридора появилась фигура, которой раньше там не было. Черный фрак покойника висел клочьями. Истлевшее лицо, обвисшая, покрытая пятнами кожа. Кое-где она была прорвана, из-под оборванной губы торчали черные зубы. Один глаз, вернее то, что от него осталось, был открыт. Руки скрещены на груди. Из раскрывшейся могилы на нас глядел бы, если бы ему было чем, князь Розенталь.