Я покрутил рюмку в руке:
— Ммм-да… Не надо только напрягаться и пододвигать к себе бутылки потяжелее. Убийцы среди нас нет.
Нарколог, услышав про детектив, почему-то страшно возбудился. Он быстро опрокинул рюмку, и профессор тут же налил ему еще.
— Жутко люблю детективы… Надеюсь, убийца все-таки будет?
— Конечно, куда без него.
Коллега понимающе кивнул:
— Павлов?
— Да. Других подозреваемых уже не осталось, — я выдержал паузу.
— Итак, что мы имеем? Четыре убийства, даже пять: во-первых, Нины, во-вторых — Светы… елки, если бы не мы, она бы была еще жива… Третьим был сам Розенталь. Ладно, его не жалко. Четвертым (а по времени, наверно, первым или вторым) — мужик на деревенском кладбище… Помните, он ловил того, кто разрыл могилу его жены… Пятым был аспирант.
Вмешался профессор:
— Нет, Костя…
— Да, правильно. Он был единственным, кого заместитель Розенталя не убивал. Хотя был тогда совсем рядом.
Шаройко кивнул:
— Убийцей Кости был скорее Розенталь… Тот, которого самого убили лет так сто пятьдесят назад.
— Не будем забегать вперед… С чего все началось?
Еще в институте у Павлова были проблемы с женщинами. Точнее говоря, проблемы были, а женщин не было. И, черт, я должен был догадаться, чья это работа, еще до того, как вы, профессор, рассказали нам, что Розенталь приходил к вам вместе со своим заместителем…
Валерка перебил меня:
— Ну, это ты загнул… Как тут можно было догадаться?
— Просто… Помнишь, я тебе лекцию о некрофилах читал?
— Когда мы от профессора в первый раз вернулись?
— Да. Я и до этого тебе говорил, что в наследственную некрофилию не верю… Я думал об этом с самого начала, но только сегодня вспомнил, что нам в первый же вечер рассказала покойная теперь Света… Помнишь? Когда она упомянула о Павлове, я спросил ее, что он за человек. Это привычка журналистская, вдруг об этом придется писать — надо же знать, что о человеке можно сказать в нескольких словах. И она сказала что-то вроде «…бегает целый день по конторе, все вынюхивает, что не так… если хоть какая-то мелочь не на месте — скандал устраивает. Особенно к женщинам привязывается. И не дай бог ему хотя бы попробовать объяснить, в чем дело. Сразу начинает: „Что вы на меня орете? Ведете себя, как баба базарная. Как вам не стыдно? Женщина не должна так себя вести!“ Сумасшедший…» Помнишь?
— Да, теперь вспомнил. Так ты хочешь сказать, что…
— Что именно такой человек может оказаться неспособен нормально общаться с бабами, даже если ему нужно просто потрахаться… Его привлекает женское тело, но постоянно кажется, что женщины ведут себя как-то не так… Не так, как должны. Поэтому он понял, что ему нужна такая, которая вообще никак себя не ведет. Все это я уже говорил тебе, но только абстрактно, о заболевании вообще.