Ленора соскользнула по боку сокола. Собравшаяся толпа замолкла, уставившись на нее. Лейтенант взглянула на Нокса и кивком приказала спуститься.
— Не заставляй подниматься и стаскивать тебя, — тихо произнесла она.
Нокс вспомнил об оружии, которое у него было. Меч утонул, но все еще остались метательные ножи, праща на поясе, булавы, прикрепленные к ногам… Он спокойно дотянется до них, прежде чем воительница взберется обратно на сокола. Сзади сидит Эйнджел, но даже если она ничего не сделает (вполне возможно, ей понравится схватка между кроутом и Ленорой), лейтенант — слишком сильный соперник для него.
По крайней мере, это будет достойная смерть.
Он упал в сторону, правой рукой выхватил из-за пояса метательный нож, левую бросил вперед, чтобы помочь себе прокатиться по утоптанному снегу. Нокс увидел, как напряглась Ленора, а затем улыбнулась, когда рука колдуньи сомкнулась вокруг лодыжки воина.
Эйнджел встала на спине сокола, подняв великана высоко в воздух. Нокс отвел руку с метательным ножом наготове.
Он услышал знакомый свист, прежде чем праща отрезала три его пальца по вторую костяшку. Толпа зааплодировала, а лейтенант осклабилась. Нокс вскрикнул и внезапно устыдился своей боли.
— Вот он! — произнесла Эйнджел. — Беглец! Он недалеко ушел. Норила в той стороне, кроут! — Она повернула его лицом к югу, а потом резким движением возвратила обратно. Кровь из пальцев великана веером разбрызгалась по леднику.
— Мы все рабы! — закричал Нокс, но толпа смеялась и улюлюкала. Он удивился, как вообще мог лелеять хоть какую-то надежду.
— Мой брат и я — такие же рабы, — ответила Эйнджел, и крики неожиданно стихли. Она бросила великана на лед, спрыгнула следом и встала ногами по обе стороны от его головы. Он видел ее пятнистую кожу, выдающую возраст, но чувствовал и силу, до сих пор кипящую в колдунье. — Рабы магии, покинувшей нас, — продолжала Эйнджел. — Рабы этого места, рабы нашего изгнания. Рабы нашей мести.
— Убить его! — заорал кто-то.
Поднялся одобрительный вой. Нокс повернулся, оглядел собравшуюся толпу кроутов в поисках знакомого лица, но сейчас они все были для него чужими. Он покинул их меньше дня назад, но уже не принадлежал к своему племени. Он изменился.
— Благословенны вы будете, — сказала Эйнджел, как будто разговаривая с тысячью детей. — Смерть — это все, что вы знаете.
Она наклонилась к Ноксу и, схватив его за грудки, подняла легко, как младенца.
Беглец взглянул ей в лицо. Она росла? Он усыхал? Он должен двигаться, сражаться, бороться! Но сигналы, которые он посылал конечностям, жалкими всхлипами выпадали изо рта. "Просто покончи с этим, — подумал Нокс. — Ну пожалуйста, убей меня". Маг поглядела на него в ответ и улыбнулась, как будто услышав мольбы.