Торир так и замер с занесенным мечом над головой. Его глаза злобно прищурились, и Сигурд поймал его взгляд, полный яда ненависти. Затем ему показалось, что полумертвый воин злорадно улыбнулся…
– Один! – как проклятие, как последний призыв вылетело из уст викинга, и его меч стал медленно опускаться вниз.
Как Сигурда осенило швырнуть щит в лицо врага, он не мог объяснить. Вскинув обе руки вверх, он, как домкратом, подпер опускающуюся с мечом руку Торира. Они так и застыли, словно два титана, подпирающие небо. Незримая борьба продолжалась еще пару секунд. Викинг пытался давить вниз, а Сигурд вверх, не давая мечу поразить себя. Со стороны казалось, что они застыли в этой позе навечно. Наконец давление ослабло, и глаза Торира погасли. Из его груди вырвался последний выдох, а кровь из раны, вытолкнув все остатки жизни, практически перестала течь. Сигурд почувствовал, как тело его поединщика обмякло, и он разжал хватку. Юноша отвел руку умершего в сторону, и тяжелый меч увлек тело к земле. Торир упал.
Сигурд испытал огромное облегчение, а почти две сотни мечей продолжали монотонно стучать о щиты.
– Один! Один! Один!
Возгласы прекратились только тогда, когда в центр круга прошествовал сам ярл. Он повелительно поднял правую руку, призывая дружину к тишине.
– Мы все видели, и боги тому свидетели, – начал Атли, – что этот воин по имени Сигурд одержал славную победу. Один рад будет встретить Торира в своих чертогах.
Даны вновь огласили округу радостными выкриками и принялись барабанить мечами по щитам.
– Один! Один! Один!!!
От строя отделились трое дружинников. Они подошли к поверженному поединщику и, сложив свои щиты в виде носилок, поместили тело Торира на них. Ярл коротким взглядом проводил процессию и обернулся ко все еще сидящему на земле Сигурду.
– Ты храбрый и искусный воин, хотел бы я иметь такого в своей дружине.
Он произнес это как бы невзначай, видимо желая отдать должное мужеству победителя.
Набежавшая изнутри волна ударила Сигурда в самое сердце, разум его на секунду затуманился. В этом тумане запечатлелся красивый образ: кикимора что-то тихо прошептала, а Сигурд повторил вслух:
– Согласен.
Морок тут же пропал, в голове прояснилось, а стоящий рядом Атли от неожиданного ответа даже приподнял брови.
У тебя есть друг?
Лучший друг – это твой меч!
Несколько дней Сигурд оставался в своей старой баньке, где скальд Вемунд хлопотал над его покалеченными руками.
– Пустяки, заживет, – шептал Сказитель, трижды в день меняя повязки и нанося свежую мазь.
Однако, несмотря на всю заботу со стороны скальда, юноша заметил, что после победы в хольмганге старик как-то по-другому смотрит на него. И что больше всего тревожило Сигурда, так это то, что они перестали разговаривать по душам. Потому, улучив подходящий момент, юноша решился спросить: