«Где же ее чемодан?» — подумал Кайл. На тротуаре ничего не было.
Кайл предпринял последнюю попытку уговорить маму:
— Но через три дня Рождество!
Мама тяжело вздохнула. Было ясно, что терпение ее подходит к концу. Усталым тоном, словно повторяя хорошо заученный урок, она в очередной раз высказала все, что Кайл уже слышал:
— Кайл, дело неотложное, и ты это знаешь. Я вернусь до Рождества. Но если мы с твоим дедушкой Барнсом не пойдем на это собрание, то потеряем гараж. Его отнимет этот громадный супермаркет. Ты этого хочешь? — Мама и ее отец, дедушка Кайла, совместно владели гаражом.
— «Барнс и Мотор», — угрюмо проворчал Кайл. — Важное дело.
Мама только рассмеялась. Нытьем ее не проймешь!
Задребезжал дверной колокольчик.
— Вот и хорошо. Она как раз вовремя, — проговорила миссис Чилтон и торопливо выскочила из комнаты.
Кайл побрел за ней. Он вышел в прихожую в тот самый миг, когда мама распахнула дверь.
— Добро пожаловать, тетушка Мейб, — приветствовала она гостью и подалась вперед, как будто намеревалась обнять эту сомнительную родственницу. Миссис Чилтон произносила ее имя с протяжным «эй», словно оно было сокращением от «Мейбл» или «Мейбеллин».
Гостья ловко уклонилась от распростертых объятий миссис Чилтон.
— На самом деле меня зовут Маб, — сухо поправила она. — Короткое «а», как в слове «краб».
— О да, конечно же, — потупилась миссис Чилтон. — Я это знала, да, наверно, забыла. Входите.
И тогда тетушка Маб-почти-что-краб вошла в дом. Порыв ледяного ветра захлопнул дверь у нее за спиной. По спине Кайла пробежали мурашки.
Он инстинктивно отшатнулся и попятился к дверям кладовки.
Над краем красного шарфа, скрывавшего чуть ли не половину лица тетушки Маб, сверкали пронзительные глаза. Они с настороженностью хищника следили за каждым движением Кайла.
Мальчик поморщился, как от боли.
— Это и есть малыш, с которым я должна сидеть? — бесцеремонно спросила тетушка Маб и принялась разматывать шарф.
— Нечего со мной сидеть! — оскорбился Кайл. — Я не малыш и в присмотре не нуждаюсь.
— Большинство нынешней молодежи нуждается в самом строгом присмотре, — заметила тетушка Маб, ни к кому конкретно не обращаясь.
Покончив с шарфом, она сняла с плеч широкий пурпурный плащ. Ни на миг не сводя глаз с Кайла, вручила маме пальто, шарф и шляпу.
— Мягкотелые. Испорченные. Невежественные. Грубые, — продолжала тетушка Маб. Установив трость в стойку для зонтиков, она мило улыбнулась Кайлу.
Глаза Кайла вылезли на лоб. Он услышал, как мама, повесив тетушкину одежду в стенной шкаф, изумленно ахнула.
Женщина, стоявшая перед ними, была похожа на ожившую иллюстрацию из книги сказок. Не верилось, что она может приходиться кому-то тетушкой, матерью или кем-то еще. Мягкие золотистые локоны ниспадали на плечи. Глаза были голубые, как летнее небо, кожа — бледная, как молоко. Когда она улыбалась, в одном уголке рта появлялась очаровательная ямочка. На ней было надето просторное платье нежного лавандового цвета.