Теперь, когда я лишен любви, стремлений, счастья, надежд, веры, мне и самому пора уйти со сцены. Я ухожу без всяких сожалений. Человек не способен созидать с опустошенной душой и камнем на сердце. Я перестал спать, избегая ночных кошмаров. Солнце почернело в глазах. Призраки бродят по моему дому.
Однажды сделав недозволенное дозволенным, ты приобретаешь свободу. Но век свободы недолог. Подобно наркотику она возносит тебя на облака, и ты паришь в блаженстве. Всего лишь миг, а потом наступает ломка, и тогда тело и душа разрываются на части.
Убежать от самого себя и от одиночества невозможно, как выиграть забег у собственной тени.
Я принял единственное и правильное решение. Передо мной лежит револьвер. Через несколько минут он выстрелит, и небольшой кусочек свинца остановит мои мучения. В этой жизни мне больше нечего сказать!»
Под машинописным текстом стояла подпись, число и время, написанные перьевой ручкой.
Подполковник Марецкий отложил последнюю страницу в сторону и глянул на девушку, сидящую напротив его стола.
— Рукопись книги Саши Фалька мы взяли в редакции. Книга уже в типографии и на днях выйдет в свет. Запретить издание мы не можем. Полагаю, что очередной опус Фалька наделает шума больше двух предыдущих. Откровения убийцы всегда интересны читателям. Расчет тонкий.
— Стас Пестриков всегда был талантливым человеком. Я это знала еще в институте. Просто у него неудачно сложилась карьера. Он так и остался бы неприметным воробышком, если бы не встретил эту змею.
— Лилию Акишину?
— Ну, конечно.
— Это не змея, а мешок гадюк.
— Змеи, как люди. Их можно любить, кормить, ласкать, но они все равно предадут тебя.
— Хорошо. Пофилософствуем позже, Елена Сергеевна. Сейчас надо расставить точки над
Марецкий открыл папку, перевернул несколько листков и пробежал глазами по документу.
— В протоколе сказано, что вы приехали на дачу к Пестрикову в восемнадцать тридцать. Время приблизительное. Вы и обнаружили труп Пестрикова, после чего вызвали милицию. Так?
— Все так. Протокол лежит перед вами. Какой смысл заново задавать те же вопросы? Хотите меня запутать? Если человек говорит правду, то он может ее лишь повторить. Ничего нового вы от меня не услышите.
Девушка вела себя очень уверенно и смотрела прямо в глаза опытному сыщику, не отводя взгляда в сторону.
— Как так получается, что вы всегда приезжаете на место преступления раньше милиции?
— Это не делает чести милиции, подполковник. Читайте протокол. Там все написано.
— Я уже читал. Дело передали нам на Петровку, а мы имеем обыкновение перепроверять факты. Я не хочу сказать, что коллеги из Раменского ОВД плохо работают, но протокол лишь бумажка, а я предпочитаю работать с живыми людьми. Вы наш главный свидетель. К тому же у экспертов есть сомнение в том, что Пестриков покончил жизнь самоубийством. Пятьдесят на пятьдесят.