— Итак, ты хочешь видеть меня голой на этом диване? — спросила она.
— Когда это я об этом тебя просил?
— Никогда, — пожала плечами Эмили.
Раньше Скотт сам придумывал сюжет их любовных игр и выбирал для них подходящий антураж. Она никогда не жаловалась. Он всегда был отличным любовником, и она твердо знала: что бы он ни придумал, она обязательно останется довольна.
Скотт свалил всю поклажу на пол.
— Я еще раз схожу к машине, чтобы принести оставшиеся вещи. В этой сумке есть бутылка вина. Может, ты достанешь ее и попросишь дать нам бокалы?
— Когда ты все успел? — удивилась Эмили.
— Я все приготовил к твоему приезду.
Эмили порылась в сумках, и после недолгих поисков обнаружила бутылку «Сент-Эмилиона». Позвонив горничной, она попросила принести им два бокала для вина и штопор. Эмили сама открыла бутылку. Она слишком долго жила одна и привыкла не ждать ни от кого помощи. Ей хотелось глотнуть вина прямо из горлышка. Может, спиртное поможет ей расслабиться, заставит забыть о тяжелых, горьких воспоминаниях. Да и размышления о будущем были ей сейчас совсем не нужны.
Скотт принес в номер оставшиеся вещи и принялся рыться в сумках, время от времени поглядывая на Эмили. Она старалась казаться холодной и деловитой. Она и была такой — для всего мира, но только не для него. Ведь Скотт заметил, как дрожат ее губы, понимал, что сейчас она совершенно беззащитна. Если бы не это, он упрямо следовал бы своему плану. Но теперь он не мог решиться.
«Ты меня, наверное, никогда не простишь…» То, как Эмилка сказала это, ее мягкий голос, совсем не напоминающий обычный строгий и холодный тон, что-то перевернул в душе Скотта.
Он все еще хотел расплатиться с Эмилкой за прошлое. Но при этом он начинал понимать, что мести будет недостаточно. Ему хотелось большего. И он опасался, что этого-то как раз Эмили не сможет и не захочет ему дать.
Сейчас ему больше всего хотелось подойти к ней. Забыть навсегда о своих планах мести. Заново открыть для себя прелесть Эмили, все, что делало ее такой особенной. Скотт никогда не признавался себе, что боится того, что не сможет больше уйти от Эмили, что опять поверит обещаниям, светившимся в ее глазах. А потом она снова посмеется над ним и уйдет. На этот раз — навсегда.
В очередной раз Скотт приказал себе не расслабляться. Между ним и этой женщиной ничего нет и не может быть, кроме простого секса. Только секс — и ничего больше. Сначала он собирался приказать ей одеться в откровенное и вызывающее белье, но потом решил, что, чем больше игрушек и приспособлений он привлечет себе на помощь, тем больше отдалится от него настоящая Эмили. Ему хотелось раскрыть не только ее тело, но и душу. И тогда он сделает то, о чем мечтал все эти годы: уйдет.