— Ну, припоминаете? — спросил Хлестов, приканчивая икру, пока другие напрягали память. — Вчера, в Доме журналистов… Ну? Валерий Эдуардович ещё восхитился твоим колье от Картье…
— Уж не хочешь ли ты этим сказать, что именно с ним я сегодня спала? — удивилась Ляля, пренебрежительно глядя на Пирожникова.
— Вот этого я как раз не могу утверждать, — учтиво склонил голову Игорь Андреевич, отчего его вечносальные крашеные волосы тяжело свесились набок.
— Спасибо за всё, — сказал Пирожников, вместе с брюками снова обретя былую уверенность. — Но мне надо уже идти… — С этими словами он вопросительно уставился на Лялю, по-прежнему остававшуюся неглиже, несмотря на холод в комнате.
Ляля не ответила. Только чуть приподняла брови. А она ничего, торопливо подумал Пирожников, посмотрев на часы, размером с башенные, в другой раз бы не прочь… Но только не сегодня.
— Он знает, куда пропал твой Петя? — снова спросил генерал внучку.
— Да отстань ты со своим Петей, — крикнула она ему в самое ухо. — Его по-другому зовут, он Валера.
— По-моему, он тоже ничего, — сказал дедушка.
Когда они выбрались наконец из этого гостеприимного дома, Пирожников еще не придумал, как отделаться от назойливого Хлестова.
— Она тебе не понравилась? — допытывался Игорь Андреевич, уютно устроившись на комфортабельном сиденье «пежо» Валерия Пирожникова. — Я думал — вы поладите. У нас с ней медовый месяц продолжался всего-то две недели. К тому времени мои сексуальные проблемы благополучно разрешились сами собой и естественным образом.
— Хочешь сказать, мы теперь молочные братья? — покосился на него Пирожников.
— Ты имеешь что-то против? — удивился Игорь Андреевич.
— Нет, но надо хотя бы предупреждать… — пожал плечами Валерий Эдуардович.
— Словом, пока ей что-то обещаешь, она согласна на всё. Разок спела у меня по московскому каналу, потолкалась в окружении Аллы, переспала с какими-то знаменитостями и всем осталась довольна. Только потребовала, чтобы я ее свел с кем-нибудь из банковского мира, и тогда она меня отпустит по-хорошему…
— И тут подвернулся я… — понимающе кивнул Пирожников, отчего голова снова разболелась.
— Но тебе, я ведь знаю твою половую ориентацию, тебе ведь всегда нравились бабы такого сорта… Такие, знаешь, чтобы выпирало где надо, здесь и здесь. Валера, мы ж с тобой столько друг друга знаем, мы нормальные пацаны, почему бы нам не пересечься на одной бабе?
— Ничего ты не знаешь, — поморщился Валерий Эдуардович то ли от неприятного запаха изо рта Игоря Андреевича, то ли от головной боли, которую тот доставлял своими разговорами. — Притом она рыжая, — добавил он.