— Нет, не холод причина того, что вы дрожите.
— А что же тогда?
— Просто вы боитесь меня.
Он ожидал, что она опять солжет ему, но не угадал.
— Да, — вымолвила она, — я боюсь вас. А еще я боюсь вашу собаку.
— Мне нравится ваш ответ.
Он наконец отпустил ее. Но она была так удивлена его замечанием, что забыла отнять свою руку.
— Вам нравится, что я боюсь вас? Он улыбнулся:
— Что вы боитесь меня, я уже понял, Джоанна. Мне нравится, что вы сами сказали мне это. Вы не смогли солгать.
— Вы бы догадались, что я лгу.
— Конечно.
Это прозвучало у него нестерпимо высокомерно, но она не обиделась — ей казалось, что такой огромный, неустрашимый воин и должен быть высокомерным. Спохватившись, она убрала руку и оглянулась, осматривая вход, который они миновали. Справа поднималась широкая лестница с деревянными перилами, украшенными резным орнаментом. За лестницей начинался коридор, и слева от входа виднелась большая зала. Она была разрушена. Джоанна остановилась на верхней ступеньке и глядела на развалины. Стены обуглились, а крыша залы, от которой мало что осталось, нависала широкой полосой, удерживаясь на потемневших опорах. В воздухе висел застарелый запах дыма.
При виде этого опустошения у нее сжалось сердце, и она почувствовала, что готова заплакать.
Мак-Бейн наблюдал за сменой выражения ее лица.
— Это сделали люди моего мужа, не так ли? — Да.
Она обернулась и посмотрела на него. Он увидел в ее глазах глубокую печаль и понял, что у нее есть совесть. Это ему чрезвычайно понравилось.
— Здесь совершилась ужасная несправедливость.
— Это правда, — согласился он. — Но вы за нее не ответственны.
— Я могла бы попытаться ходатайствовать перед мужем…
— Сомневаюсь, чтобы он прислушался к вам, — возразил Мак-Бейн. — Скажите-ка мне вот что, Джоанна. Знал ли ваш супруг, что его вассал был причиной здешнего разорения?
— Он знал, на что способен Маршалл, — отозвалась она.
Мак-Бейн кивнул. Сжав руки за спиной, он продолжал разглядывать ее.
— Вы постарались загладить сделанное, — заметил он. — Вы послали сюда брата за Маршаллом.
— Этот вассал возомнил себя полубогом. Он не пожелал даже слушать, что Рольф умер и что здесь он уже не нужен.
— Он вообще не был здесь нужен. — Голос Мак-Бейна прозвучал резко и тяжело.
Она кивнула в знак согласия:
— Да, он вообще был здесь не нужен. Он вздохнул.
— У Маршалла оказалась власть. Очень немногие люди смогли бы отказаться от нее.
— А вы смогли бы?
Ее вопрос удивил его. Он собирался ответить, что, мол, конечно, он смог бы, но его положение лаэрда было внове ему, и, если по-честному, то не знал, сумел бы он отказаться от достигнутого.