— Прости меня, Женевьева. Я сказал не подумав.
— Пусти меня. Я вернусь к себе в комнату, и ты сможешь спать, как тебе заблагорассудится.
Кендрик не сказал ни слова в ответ, но не отпустил ее. В конце концов, успокаивающие движения его руки, гладившей ее волосы, заставили ее расслабиться. Прильнув к его груди, она чувствовала, как тепло его тела и мерное биение сердца действуют на нее умиротворяющее. Он обнял ее за плечи и подвел к очагу. Подбросив в камин немного дров, он уселся в широкое кресло и посадил ее себе на колени. Подняв ее лицо за подбородок, он тихо сказал:
— Вместе с телом ко мне вернулись старые привычки. В мои времена я всегда спал голым. Когда днем и ночью не снимаешь тяжелую кольчугу, неделями нет возможности сменить белье, чувство свободы, когда, наконец, скинешь с себя эту обузу, приносит несказанное удовольствие.
— Ты можешь спать, как тебе…
Он ладонью закрыл ей рот.
— Глупо было щеголять перед тобой в таком виде. Мне не стоило это делать ни утром после душа, ни сейчас ночью. Утром я хотел подшутить над тобой, а вечером торопился побыстрее улечься в постель. Это моя вина.
— Не думай, что я ханжа, — прошептала она.
— В твоей стыдливости нет ничего дурного. Я просто неотесанный болван, что так тебя напугал. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Прости меня.
— Откуда такая нежность?
— Это мне в наказание за все те разы, когда я вел себя недостойно.
— Не наговаривай на себя. Ты всегда вел себя достойно.
— Дай мне шанс исправиться, — тихо вздохнул он, касаясь поцелуем ее волос. — Пойдем умоем слезы с твоего личика, и ляжем в постель. Ты же не хочешь, чтобы завтра твои глаза были красными. Ройс тут же вызовет меня на поединок, если узнает, что я довел тебя до слез.
Он взял ее за руку и повел в ванную. Когда он включил свет, оба зажмурили глаза.
— Свечи не так резали глаза, — сказал он, беря губку.
— Охотно тебе верю, — ответила она, позволяя ему вытереть себе глаза и щеки. Он осушил полотенцем ее лицо, выключил свет, и они вернулись в спальню. Женевьева скользнула под одеяло, поежившись, когда Кендрик подбросил дров в камин. Он подошел и сел на край кровати.
— Что, боишься призраков? — шутя, спросил он.
— Я еще не простила тебя за стрелу, которая торчала у тебя из груди. Это было отвратительно.
Он широко ухмыльнулся.
— А мне это казалось крайне умной затеей. Подумать только, мне не удалось выдушить из тебя ни единого порядочного вопля.
— Ты этого не заслужил, негодник. Надеюсь, это была самая неудачная твоя неделя.
— Так и было. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Спи, милая. А я посторожу твои сладкие сны.