Он бросил несколько ложек мороженого в миксер, затем добавил столько молока, сколько считал нужным. Главное, чтобы молоко не выливалось из посудины. Этого он просто бы не вынес.
Он внимательно осмотрел неприятеля, недоумевая, чего же здесь не хватает. Белая подставка с кнопочками, стеклянная чаша с металлическим держателем, наполнители. Он снова взглянул на сушилку возле мойки. Там не было ничего, кроме куска черного пластика и нескольких вилок. Он пожал плечами и снова вернулся к миксеру. Так, теперь загадка всех этих кнопок, но ведь они должны делать то, что написано снизу? Низкое напряжение? Нет, это звучит слишком медленно. Высокое напряжение — вот что ему нужно. Ведь мороженое само по себе очень твердое и нужно приложить максимум усилий, чтобы превратить его в жидкость. Очень довольный своей смекалкой, Кендрик взялся за белую подставку и нажал нужную кнопку.
Из миксера послышался ужасающе булькающий звук.
А затем все взорвалось мороженым и молоком.
На всю кухню, включая и его самого.
— Merde! — заревел Кендрик. — Чертов ублюдок, что за дьявол в тебя вселился?
Миксер остановился. Кендрик вытер мороженое с глаз и заморгал. Женевьева держала в руках кусок черного пластика.
— Ты забыл крышку.
Ее глаза сверкали озорными искорками, как будто она изо всех сил старалась не запрокинуть голову и рассмеяться. Кендрик почувствовал, как его щеки залил густой румянец и возблагодарил Бога, что весь с головы до ног был покрыт молочно-шоколадной смесью, так что Женевьева не видела его позора. Ну что ж, выбор у него был небогатый — рассмеяться или расплакаться. У его жены вырвался смешок, и это решило дело. Она взялась за бока и согнулась вдвое, давясь приступами дикого хохота. Кендрик представил, каким смешным он выглядел со стороны, и тоже разразился смехом.
Женевьева покачала головой, доставая с одной из полок полотенце.
— Кендрик, ты промок насквозь. Давай я вытру тебя хоть немного. А лучше всего будет, если ты примешь душ. Я приберу в кухне. А что это за ужасный звук?
И пока Кендрик не начал препираться с ней насчет уборки, она выключила посудомоечный комбайн и заглянула внутрь.
Ничего удивительного, что адская машина издавала такой шум. Вся посуда превратилась в осколки. Кендрик тихо подошел и присел на корточки перед дверцей.
— С этим чудищем что-то не так, — неодобрительно поцокал он языком. — Ты только посмотри, что оно наделало!
Женевьева ласково погладила его по голове.
— Кендрик, прежде чем класть внутрь тарелки, нужно выбросить объедки, особенно кости. Машина их не любит.