Вильям упал на землю, а Кендрик, резким движением освободив меч, выпустил его затем из руки. Он c ужасом наблюдал, как тело Вильяма рассыпается на его глазах, превращаясь в останки семисотлетней давности. Откуда-то с севера налетел легкий ветерок, подхватил и унес тлен с собой. На месте остались лишь покрытые кольчугой кости.
Кендрик посмотрел на руки. Они были нормальными. Потом он увидел, как через поле к нему бежит Женевьева. Вытянув руки перед собой, он отступил назад, не желая знать правду. Да, выглядел он нормально, а что, если все обстоит иначе? Вдруг Женевьева бросится к нему в объятия и упадет на землю? Может, Вильяму было известно что-то, чего сам он не знал?
Женевьева бросилась ему на шею.
И на мгновение Кендрик представил себе, что не чувствует ее рук.
А затем он почувствовал на своей коже горячие слезы и понял, что это слезы Женевьевы. Ее тонкие руки обвивали его шею; ее стройное тело прижималось к нему. Святые угодники, Вильям так и остался лжецом до самого конца!
— Кендрик, у тебя кровь идет.
Он знал, что на одежде у него кровь, но это была не его кровь, а Седвика. Обняв Женевьеву, он крепко прижал ее к себе, не обращая внимания на то, что пачкает ей одежду.
— Я не ранен, — сказал он, вознося молитвы к небесам. — Все закончилось, любимая. Вильяма нет, и больше он нас не побеспокоит. Это его кровь, не моя.
Судя по тому, как крепко Женевьева обнимала Кендрика, она не особо поверила его словам. Он увидел, что к ним приближается Ройс и улыбнулся другу.
— Теперь мы можем вздохнуть с облегчением.
Ройс улыбнулся ему в ответ.
— Это было прекрасное представление, мой друг. Что сделать с останками? Есть какие-нибудь пожелания?
— Нет. Только не хорони их на моей земле.
— Мне даже это в голову не пришло. Отведи миледи в замок, Кендрик. Она достаточно сегодня насмотрелась.
Кендрик кивнул. Он скинул с себя окровавленный плащ, и они вместе с Женевьевой направились к дому.
Все закончилось, а Женевьева все еще принадлежала ему.
Кендрик улыбнулся.
Три часа спустя улыбка Кендрика сменилась недовольной гримасой. Весь военный лагерь вернулся в замок, и у него не было минуты побыть со своей леди наедине. Рыцари справлялись о ее самочувствии, и Женевьева всех заверила, что здорова и прекрасно себя чувствует.
Сейчас ее окружили домочадцы. Женевьева стояла у кухонной стойки с коробкой шоколадного мороженого, ожидая, когда испечется первая партия печенья. Вся троица — Уорсингтон, Ройс и Назир — сидела за кухонным столом и старалась выведать у нее в подробностях, чем она была занята весь прошедший месяц. Женевьева отчаянно краснела и, как считал Кендрик, отвечала на вопросы довольно скупо. Уорсингтон со значением покашливал и хмыкал, и это чрезвычайно действовало Кендрику на нервы. У него было желание послать всю троицу в отпуск на год, а то и два. Может, тогда все внимание жены будет принадлежать ему одному.