Она, хромая, прошла через зал к обшарпанному, поцарапанному столу. Франклин рассказывал, что Маккоркл купил эту мебель подержанной, поэтому она такая облезлая. Из-за своей жадности он не заметил ни чернильных пятен, ни растрескавшейся крышки, о которую легко занозить руку, стоит лишь зазеваться.
Разумеется, Маккорклу грешно так относиться к служащим. Он платил им гроши. Бедняга Франклин жил чрезвычайно скромно, он с трудом мог купить матери лекарства.
Хорошо бы сейчас войти в сверкающий, новый кабинет Маккоркла со столом красного дерева, отполированным до зеркального блеска, и с такими же шкафчиками для папок и заявить ему честно и прямо, какой он скряга, пристыдить за жалкие условия, в которых вынуждены работать его сотрудники. Она бы так и поступила, если бы не опасалась навредить Франклину. Наверняка Маккоркл подумал бы, что Франклин подговорил ее, ведь он знал про их дружбу. Нет, бна не осмелилась упрекнуть банкира, а лишь посмотрела на него с неприкрытым отвращением.
Но она зря старалась: взгляд Маккоркла был устремлен в другую сторону. Тогда она демонстративно отвернулась от него. Положив свои вещи на стул, она села, изящно расправила нижние юбки, чтобы они ей не мешали, поправила язычок туфли, сунула ногу и быстро завязала шнурок. Вставая, она наступила на подол юбки и шлепнулась на пол. Кошелек и перчатки упали, стул на колесиках откатился к стене, потом, оттолкнувшись от нее, вернулся и ударил девушку в плечо. Смущенная собственной неуклюжестью, она посмотрела поверх крышки стола, желая узнать, наблюдал ли кто-нибудь за столь ужасной сценой.
Возле кассовых окошек оставались три клиента, и все, как один, смотрели на нее, раскрыв рот. Франклин закончил укладывать ее бумаги в папку и потянулся к шкафчику, собираясь поставить туда документы, когда она упала. Он бросился к ней, но девушка с улыбкой замахала рукой, чтобы он не волновался. Она уже хотела сказать Франклину, что с ней все в порядке, как входная дверь вдруг со стуком распахнулась.
Часы пробили три. Семеро мужчин ворвались в зал и рассеялись по углам. Всем стало ясно, что они намеревались делать. Темные повязки скрывали нижнюю часть лица каждого налетчика, а шляпы, надвинутые на лоб, прикрывали глаза. Бандиты выхватили оружие. Налетчик, вошедший последним, закрыл дверь на засов.
Все застыли, кроме Шермана Маккоркла. Он поднялся из кресла и принялся звать на помощь. Онемевшие губы не слушались, а из горла вырвался сдавленный крик. Визгливое сопрано Франклина, внезапно прорезавшее звенящую тишину, заставило всех вздрогнуть.