После ужина Ольга заглянула к царице за очередным советом.
— Слышала, слышала. Концы отдала твоя куколка. Что делать? Все мы не вечны на бренной земле.
— Кума меня вызывала на ковер. Дала понять, что не возражает против взаиморасчетов. У нее есть улика. Перо, которым проткнули Юльку. Сработала Клавка-мокрушница. Заказ исходил от Мамашки.
— Хочешь поквитаться?
— Хочу. Не много ли она на себя берет? Тебя не спросивши, баб полосует на ремни. И ты проглотила эту пилюлю?
— Кто знает. Может, я и давала ей добро на мокрое дело.
— Ты? Зачем? Юлька — дитя несмышленое.
— Так ли? В тихом омуте черти водятся.
— Приревновала меня? Она же щенком была.
— Волчонком. А ты рано себя волчицей возомнила.
— Что тебе с этого? Через месяц я вылечу из клетки.
— Надолго ли? Я тебя дождусь. Свобода тебе крылышки обожжет быстро. Голова кругом пойдет. Пару раз споткнешься и оглянуться не успеешь, как в моих объятиях окажешься.
— Посмотрим.
— А ты не ерепенься, Ольга. Ласковый теленок двух мамок сосет. Сядь сюда.
Ольга села рядом на топчан, и женщина положила ей руку на плечо. Из ее рта пахло гнилью, но Ольга уже привыкла к вони и терпела.
— Будешь со мной ласковой, я решу твой вопрос.
— Когда?
— Сегодня ночью. Можешь присутствовать, если тебя это возбудит.
— Возбудит.
Пашечка прижала девушку к своему рыхлому телу. Ольга прикрыла глаза. Она вспомнила аромат духов, исходящий от куклы, ее стройные красивые ноги, чувственные губы и перенеслась в другой мир.
Той же ночью Мамашка была задушена подушкой на нарах. Свидетелей не нашлось Все спали. На утро до Ольги дошли слухи о том, что в ШИЗО покончила жизнь самоубийством Клавка-мокрушница. Повесилась, разорвав нижнее белье на лоскуты, из которых и сделала себе удавку. Ольга не раз сидела в карцере и знала, что это невозможно. Но кто же будет спорить с официальной версией? Протоколов здесь не составляли, вскрытий не делали, диагнозы ставил старший фельдшер «больнички», а он знал только две причины, по которым зеки умирали в зоне. Сердечная недостаточность и туберкулез. Тут и кладбище рядом. Недовольными оставались те, кто рыл могилы. Долбить киркой промерзшую землю небольшое удовольствие. Ограничивались метром в глубину, а вместо гроба использовали списанные рваные одеяла. Трупы сохранялись долго, как мумии, благодаря ледяной почве.
Похороны прошли тихо. Поминок и салютов не устраивали.
* * *
Злобная ведьма, красивая, как фея, с прожигающим огненным взглядом, сидела на краешке стола и разглядывала Ольгу, будто видела в первый раз.
— Ты обдумала мое предложение, осужденная за хранение оружия, наркотиков и покушение на жизнь человека, мадемуазель Пригоршина?