к кому–то, кроме Джека, меня ужасно расстроило.
Так что я, проигнорировав приветствие Дэвида, с возмущением спросила, махнув рукой в гипсе в сторону репортеров:
– Слушай, тебя все это не достало? Что ты улыбаешься? – Дэвид улыбнулся еще шире.
– Ты что же, боишься прессы? – рассмеялся он. – Ты, девочка, которая прыгнула на сумасшедшего и выбила у него из рук пистолет?
Я нервно сморгнула. Признаться, смех шел Дэвиду еще больше, чем улыбка.
Я быстро пришла в себя и непринужденно ответила:
– Пустяки, ты на моем месте сделал бы то же самое.
– Не уверен, – как–то смущенно ответил Дэвид.
Тут приехала полиция, чтобы забрать и проводить Терезу, и как только открылась входная дверь, наш разговор потонул в шуме и гаме. Мы с Дэвидом поспешили подняться в класс. Там все было как в прошлый раз, но на столике вместо фруктов красовалось яйцо. Я подумала, не забыла ли Сьюзен свой завтрак, а может, ворон Джозеф оказался на самом деле вороной Жозефиной?
– Итак, – произнес Дэвид, когда мы сели и разложили листы бумаги. – Что сегодня? Снова ананас? Или какой–нибудь сезонный фрукт?
– Слушай, отстань уже, – прошипела я. – Отцепись от меня с этим ананасом.
Я не могла себе простить, что испытываю влечение к парню, которому нравится надо мной издеваться.
– О, извини! – Дэвид не переставал улыбаться. – Как я мог забыть! Ты же тонкая творческая натура.
– Если я не желаю, – я взглянула на Сьюзен Бун, которая мыла кисти и готовилась к занятию, – чтобы мою индивидуальность подавляли, это вовсе не означает, что у меня тонкая натура!
– Ты это о чем?
– О Сьюзен Бун, – зашептала я, снова косясь на нее с неприязнью. – Это она учит нас всяким глупостям – рисовать то, что видишь.
– Почему глупостям? – улыбка медленно сползла с лица Дэвида.
– А ты подумай сам! Что было бы с искусством, если бы Пикассо рисовал только то, что видел!
Дэвид нервно сморгнул:
– Именно это он и делал, Сэм. Долгие годы Пикассо рисовал только то, что видел, прежде чем рискнул на эксперименты с линиями и пропорциями.
Я не поняла ни слова.
– Прости, что?
– Послушай, все просто. Прежде чем нарушать правила, надо эти самые правила знать. Именно этому нас и учит Сьюзен: рисовать то, что видишь, а потом уже приниматься за кубизм, ананасизм и все остальное.
Все это было для меня полной неожиданностью. Джек ни разу не говорил о том, что, прежде чем нарушать правила, надо их изучить. А ведь он всегда пытался доказать, что любое отклонение от нормы – это хорошо.
Сьюзен вытерла кисти и хлопнула в ладоши.
– Итак, дорогие друзья. Думаю, все знают, что на прошлой неделе у нас было… незначительно событие. – Все рассмеялись. – Но почти никто не пострадал. Так что вернемся к работе. Видите яйцо? Нарисуйте его. Если вы не привыкли работать красками, можете брать карандаши и мелки.