– О чем я думала? Зачем позволила тебе втянуть меня в эту авантюру с платьем?
Мэри Энн нетерпеливо откинула с плеча прядь почти белых волос.
– Только попробуй снова начать жаловаться! Вспомни, ты хоть раз потратилась на себя? Готова побиться об заклад, это твое первое действительно роскошное платье! Ты сегодня неотразима. Обещай, что перестанешь волноваться и начнешь веселиться!
– Ты права, – кивнула Мишель. – Прекращаю волноваться. – Вот и прекрасно. А теперь давай спустимся, пообщаемся с гостями. Во дворе накрыт стол, и нам просто необходимо съесть не менее чем на сто долларов закусок. По крайней мере, я слышала, что именно такова стоимость билета. Встретимся там.
Едва подруга пошла вниз, как доктор Купер заметил Мишель и поманил к себе. Он был главой хирургического отделения в «Бретен хоспитал», где она подрабатывала последний месяц.
Купер в обиходе слыл человеком сдержанным, но шампанское, по-видимому, избавило его от комплексов, и сейчас он был на редкость дружелюбен. И искрился весельем. Не переставал твердить, как он счастлив, что она воспользовалась подаренными им билетами, и какой миленькой она кажется в этом шикарном платье. Мишель всерьез опасалась, что, если радость доктора Купера перельется через край, он попросту уснет, утопив голову в тарелке с супом.
Пока доктор Купер расписывал достоинства крабов, каждый раз брызгая слюной на слове «краб», Мишель осторожно отодвигалась в сторону, чтобы уйти с линии обстрела. Несколько минут спустя, когда жена Купера подвела к ним еще одну пожилую супружескую пару, Мишель воспользовалась шансом улизнуть. Ей вовсе не хотелось оказаться рядом с Куперами во время ужина.
Хуже веселого пьяницы может быть только игривый, а доктор Купер явно настроился пофлиртовать с молоденькой докторшей. Поскольку он и жена стояли у выхода во двор и наверняка увидели бы ее, вздумай она пройти мимо, Мишель направилась в параллельный коридор, где находились лифты, в надежде, что как-нибудь найдет способ выбраться во двор с противоположной стороны.
И тут заметила его. Он привалился к колонне и, сгорбившись, держался за правый бок. Странно. Такой высокий, широкоплечий мужчина спортивного сложения и едва на ногах держится. Но, подойдя ближе, она увидела зеленовато-серое, покрытое потом лицо, искаженное гримасой боли. Тихо простонав, он снова схватился за живот.
Поняв, что дело неладно, она коснулась его руки как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. Мужчина, пошатнувшись, выпрямился и уставился на нее. Серые глаза заволокла страдальческая дымка.