— Лучше бы ты позволил мне прикончить его, лэрд, но я удовольствуюсь и изгнанием.
— А его прихвостни? Как, по-твоему, поступить с ними?
— Хочешь знать правду?
— Только правду. Гидеон вздохнул.
— Всех бы выгнать к чертям! Ты знал, что я с самого начала был против этого союза и твердил, что ничего не выйдет.
— И теперь считаешь, что твое предсказание исполнилось?
— К сожалению.
— Ты знал, что нам нелегко придется, Гидеон. Твоя обязанность — разрешать споры и выпутываться из затруднений, а не отделываться от неугодных, — резко бросил Рамзи. — Найди Простера и пошли ко мне. Я сам разберусь с ним и его сообщниками.
Гидеон, казалось, искренне обрадовался возможности переложить свои неприятности на плечи другого.
— Я счастлив, что ты решил вмешаться, ибо клянусь — эти негодяи довели меня до белого каления. Хотел бы я обладать твоим терпением.
Бродик подумал, что тут он прав. Терпение у Рамзи поистине неиссякаемое. Но Гидеон, очевидно, не слишком хорошо знал своего лэрда, в противном случае разглядел бы за непробиваемой внешней оболочкой вежливости и дипломатии неистового воина-дикаря, по сравнению с бешеным нравом которого легендарная вспыльчивость Бродика могла считаться капризами малого ребенка. В отличие от Бродика Рамзи медленно воспламенялся, но жарче пылал, и тогда горе тому, кто вызвал его гнев. Он мог быть куда более безжалостным, чем Бродик, и, возможно, это качество явилось одной из причин, по которой они подружились. Мужчины беззаветно верили друг другу, и оба искренне восхищались Йеном Мейтлендом, человеком, сделавшим из них настоящих воинов.
Да, Йен по-настоящему жесток. Он редко выказывал милосердие и был известен своей нетерпимостью, поэтому и доверял Рамзи говорить за него на собраниях совета вождей. В тех случаях, когда он набросился и убил бы несогласного, Рамзи действовал убеждением, и только когда не мог добиться желаемого, Бродик и Йен применяли грубую силу.
Выложив все, что лежало на душе, Гидеон мгновенно пришел в хорошее настроение.
— Нужно обсудить еще одно дельце, прежде чем ты пойдешь отдыхать, — объявил он с улыбкой. Рамзи поднял бровь.
— Вижу, тебя оно забавляет, — заметил он.
— И очень, — кивнул Гидеон.
— Кажется, я знаю, — вздохнул Рамзи. — Опять наша Бриджид Керк-Коннел?
— Отдаю должное твоей проницательности, лэрд, — засмеялся Гидеон. — Ей опять сделали предложение.
— Кто на этот раз? — смиренно осведомился Рамзи.
— Маттиас. Маттиас Макферсон. И предупреждаю, что, если Бриджид согласится выйти за него, после того как отвергла многих достойных воинов клана Синклеров, жди беды.