— Ты счастлива? — спросила Джиллиан, надеясь разговорить Кристен.
— Да, очень. Мы женаты пять лет, и скоро на свет появится наш первенец.
Джиллиан решила поскорее заговорить о том, что так волновало ее, прежде чем сестра решит распрощаться. Она и так уже дважды поглядывала на дверь.
— Я хочу потолковать с тобой, — начала она.
— Как ты меня нашла?
— Один из Синклеров обнаружил, где ты живешь, и рассказал барону Элфорду. Ты его помнишь?
— Да, он не раз посылал своих людей на поиски с приказом приволочь меня в Англию. Как, впрочем, и король. Откуда этот человек узнал про меня?
— Предатель, — поправила Джиллиан. — Понятия не имею. Он унес тайну с собой в могилу.
— Как странно воскрешать в памяти прошлое. Родители хотели, чтобы я все забыла, и чем скорее, тем лучше.
— А мне необходимо, чтобы ты вспомнила.
— Почему?
— На карту поставлена жизнь дяди Моргана.
— Кто это?
— Кристен, клянусь, вернувшись в Англию, я постараюсь убедить барона и короля, что ты мертва, и больше они не станут тебя преследовать.
— Но как тебе это удастся? — охнула Кристен.
— Найду способ, — заверила сестра. — А теперь, умоляю, вспомни ту ночь, когда погиб отец.
— А почему ты вообразила, будто мне это под силу? Я была совсем маленькой.
— На три года старше меня, — возразила Джиллиан. — А в моем сердце навеки запечатлен тот ужас.
— Не желаю говорить о той ночи. Я все эти годы старалась выбросить ее из головы.
Джиллиан сделала все, чтобы убедить сестру, заклинала и молила, просила и уговаривала, но все напрасно. Когда Мейнус через полчаса вышел и объявил, что жене нужно отдохнуть, Кристен облегченно улыбнулась, словно получив отсрочку казни, и Джиллиан едва не зарыдала от обиды и горя. Потрясенная неудачей, она встала и медленно пошла по тропинке, стараясь не всхлипывать слишком громко. Бедный дядя! Какой дурой она была, самонадеянно считая, что способна его спасти!
Бешенство вновь захлестнуло ее с такой силой, что Джиллиан, не помня себя, круто повернулась и закричала:
— Кристен, с каких это пор ты стала такой жалкой трусихой?! Ты позоришь имя нашего отца, и я благодарю Бога, что он не дожил до этого дня!
Нескрываемое презрение сестры словно ножом пронзило сердце Кристен.
— Подожди! — крикнула она, залившись слезами. — Не уходи!
Вырвавшись из объятий мужа, она поспешила к Джиллиан.
— Пожалуйста, прости меня!
И неожиданно все изменилось — из чужих они стали родными и, плача, обнимались и целовались.
— Я никогда не забывала тебя, — шептала Кристен. — Прости, прости, пожалуйста. — Она шмыгала носом и вытирала глаза рукой, но слезы не унимались. — Я столько лет терзалась угрызениями совести, и хотя понимала, что не виновата, все же…