– Все верно, но Малыш-то не обычный лев. Я велела ему отойти. – Эйла заметила его изумленный и недоверчивый взгляд. – Просто я сама так приучила его, когда мы охотились с ним вместе. Во всяком случае, я знала, что он не голодный, ведь его львица неравно притащила оленя. А он никогда не охотился на людей. Я его вырастила. Я заменила ему мать. Он воспринимал людей как свою семью… свой прайд. По-моему, он напал на этих двух мужчин только потому, что они подошли слишком близко к его логову, вторглись на его территорию.
Но погибшего мне тоже не хотелось оставлять там. У львицы могло быть иное отношение к людям. На волокуше уже не осталось места, а у меня не было времени для совершения полного похоронного обряда. Я боялась, что Джондалар тоже умрет, если я быстро не отвезу его в мою пещеру. Рядом с этим скалистым уступом круто уходила вверх каменистая осыпь, сдерживаемая лишь большим камнем. Я подтащила туда тело погибшего, а чтобы осыпь засыпала его, сдвинула камень в сторону с помощью копья – тогда я изготавливала тяжелые и массивные копья, как в Клане. Мне очень не хотелось оставлять его просто так, даже не послав известие в мир Духов. Я не мог-ур, но все-таки провела ритуал Креба и попросила Дух Великого Пещерного Медведя помочь провести его в Землю Духов. И потом мы с Уинни привезли Джондалара домой.
Зеландони хотелось задать множество вопросов. Кто или что такое «гррреб» (так она восприняла имя Креб)? И почему она призывала Дух Пещерного Медведя, а не Великую Земную Мать? Она не поняла половины из того, что говорила Эйла, а второй половине с трудом верилось.
– Хорошо хоть, что Джондалар пострадал не так сильно, как ты вообразила, – сказала старшая целительница.
Эйла отрицательно покачала головой. Что она хочет сказать? Джондалар был на грани жизни и смерти. Она даже не знала, удастся ли ей спасти его.
Видя выражение лица Эйлы, Джондалар догадался, о чем она думает. Зеландони определенно высказала предположение, которое нужно поправить. Он встал.
– Я думаю, вам следует узнать, как сильно покалечил меня лев, – сказал он, поднимая рубаху и развязывая поясок своих летних штанов.
Хотя мужчины, впрочем, как и женщины, редко ходили обнаженными, даже в самые жаркие летние дни, демонстрация голого тела не являлась чем-то необычным. Люди часто видели друг друга без одежды во время купания в реке или мытья в горячей бане. И когда Джондалар спустил штаны, его родственники уставились не на мужской орган, а на большие шрамы, отметившие бедро и паховую область.
Раны хорошо зажили; Зеландони заметила, что в некоторых местах пришлось сшивать даже куски кожи. Эйла наложила семь стягивающих швов: четыре на самую глубокую рану и еще три, чтобы закрепить разорванные мышцы. Никто ее этому не учил, но наложение швов было единственным способом, который она смогла придумать, чтобы соединить рваные края ран.