— Он настроен очень серьезно, — призналась ее подруга. — И папе он, кажется, нравится.
— А ты, Барбара? Тебе он тоже нравится?
— Думаю, что да, но я не хотела бы связать себя словом, а потом понять, что есть другой человек, который нравится мне еще больше.
— Тогда, умоляю тебя, не давай никакого обещания. Барбара улыбнулась.
— Пока не дам, но у меня нет ни твоих средств, ни безграничного терпения твоей семьи. От меня требуется, чтобы я была помолвлена до конца сезона. И ты это знаешь.
Элинор действительно знала, но совсем забыла об этом, потому что ее собственная жизнь за последнее время превратилась в хаос.
— Я бы не сказала, что моя семья отличается терпением — скорее деспотизмом и скептицизмом. Скажи, а кто у тебя еще в списке кандидатов?
— Их несколько. Но я думаю, что здесь не место…
— Ты права. Завтра я обедаю с моей тетушкой Тремейн, а утром буду на гребных гонках, зато в воскресенье свободна целый день.
— В таком случае, не покататься ли нам утром в парке? — спросила Барбара.
— С удовольствием. Век не делала этого. Тебя устроит, если я заеду за тобой в десять часов?
Барбара снова нежно поцеловала подругу.
— Мне давно хотелось поговорить с тобой, но ты была слишком занята.
— Но для тебя у меня всегда найдется время.
— А для меня? — раздался рядом низкий голос Валентина.
Придется поинтересоваться, как ему удается так незаметно подкрадываться к людям. При звуке его голоса по ее телу пробежала дрожь. Возможно, он поддразнивал ее, когда говорил, что ему очень хотелось бы соблазнить ее, но что, если он утверждал это всерьез?
— Разумеется, если вы пришли сюда, чтобы пригласить меня на вальс, — весело сказала она.
Оркестр заиграл вальс. Приподняв бровь, Деверилл взглянул через ее плечо на музыкантов.
— Как они вовремя заиграли. Я как раз пришел сюда с этой целью. Прошу прощения, леди Барбара.
— Разумеется, милорд, — сказала Барбара, изобразив подобие реверанса. Маркиз предложил Элинор руку, и она вложила в нее свои пальцы. Опасен ли для нее нынешний партнер? Думать об этом не хотелось. После угроз Кобб-Хардинга у нее достаточно поводов для беспокойства, чтобы добавлять к ним заранее обреченный флирт с этим завзятым повесой.
Валентин обнял ее за талию, и они присоединились к танцующим. Элинор видела раньше, как он танцует, и знала, что он делает это прекрасно. Но находиться во время вальса в его объятиях — совсем другое дело. Это был человек, который твердо знал, чего хочет. В данный момент он хотел танцевать с ней.
Мельбурн в другом конце зала разговаривал с герцогом Монмаутом и, судя по всему, не обращал на сестру ни малейшего внимания. Элинор нахмурила брови.