Это была усмешка смертельно уставшего человека.
— Трудности возникают, когда убийство заказное. Попробуй того киллера найти. А здесь все на виду — подвыпившая компания, в которой каждый из присутствующих имел зуб на своего шефа. Два или три дня — и мы найдем его.
— Вы всех отпустите? — спросил я. — Или будете держать под стражей?
Мартынов снова вздохнул. Наверное, я прикоснулся к больной для него теме.
— Я должен всю вашу компанию отпустить. Но не сделаю этого.
Он поднял глаза, и я увидел в его взгляде холодную решимость человека, сделавшего свой выбор.
— Я буду допрашивать их всех беспрерывно по двадцать четыре часа в сутки, и это будет продолжаться до тех пор, пока не обнаружится убийца.
— А если не обнаружится? — подсказал осторожный Бобров. — Тогда вам не сносить головы.
— Я все равно его найду!
Было заметно, что Мартынов закусил удила и уже не остановится.
— Вы никому конкретно не можете предъявить обвинение, — попытался охладить его Бобров. — И потому никого не можете арестовать. Как бывший бухгалтер, он тщательно все просчитал. Мартынов смотрел в окно и молчал. По нему было видно, что он ужасно злится — то ли, его \ можно понять! Стоит только отпустить подозреваемых, и все неимоверно усложнится. Убийца получит передышку, и если он просто исчезнет — это будет еще самое лучшее, что может произойти; Тогда мы, по крайней мере, будем знать, кто же убил Самсонова. А если этот человек окажется умнее, он вообще ничего не будет предпринимать. И тогда вероятность того, что он будет вычислен, становится минимальной.
— Есть только один способ, — сказал я.
Бобров и Мартынов одновременно обернулись ко мне.
— Не раскрывайте меня. Пусть я останусь все тем же Женей Колодиным; провинциалом из Вологды, которого Самсонов взял в свою передачу на роль «придурка». Вы спокойно делаете свое дело, проводите следственные действия, вызываете людей на допросы. А я буду как все. Каким был и раньше.
— Он прав по-моему, — сказал Бобров. — Лазутчиком был, лазутчиком пусть и остается. По самсоновскому делу он накопал много интересного, и ничего не удалось бы разузнать, если бы он не видел ситуацию изнутри. Почему бы теперь не использовать тот же самый ход?
— Но при этом всех придется отпустить, — подсказал я.
Мартынов дернулся, но промолчал.
— Иначе ничего не получится, — настаивал я. — В камере не очень-то побеседуешь, да мы к тому же изолированы друг от друга.
— Можно подумать, что на свободе все не расползутся по своим норам, — буркнул Мартынов.
— На работе-то мы будем собираться.
— Какая работа? Самсонов мертв. Передача закроется, это уж наверняка.