— Вчера, или когда там, тут время наверняка течет иначе, — в очередной раз перебила я Князя, — почти то же самое мне втирал Гаррет Рэмидсон, и я задала ему вопрос: зачем ты мне это говоришь? Сегодня я адресую этот вопрос тебе — зачем?
— Ты всегда будешь под моей опекой, Мири, — Князь покачал головой. — Ты мне не жена. Ты мне, как дочь. И то, что мы с тобой спали… сейчас я бы такого ни за что не сделал, слишком дико для меня. Поэтому я тебе это говорю. Я волнуюсь за тебя. За твою жизнь, за твою судьбу. Слишком много было у тебя печали.
— И радости.
— Ты прожила с ним пять лет! А разлука длилась тысячу. Он… у них это не так называется, но для тебя (и для меня) он женат! И разводов тут нет! И живут они вечно, если не случается какой-нибудь катаклизм или кто-то не нарушает Закон.
— Я уже все решила. — Я повернулась к Князю спиной.
— Ты вольна передумать и вернуться в Верхний мир. Пожизненное заключение для тебя, как сон, проснешься — все забудется.
— Поздно, Князь!
Я повернулась к нему и расстегнула высокий ворот халата, открывая шею.
Князь отшатнулся.
— Господь милосердный! Мири? — он был откровенно испуган. — Ты понимаешь, что это такое?
— Угу. Метка Фаворитки.
— Любимой рабыни.
— Я знаю разницу, Князь! — топнула я ногой.
— Нет никакой разницы. Ты знаешь, что происходит с Фаворитками, когда они надоедают Хозяину?
— Видимо, они сильно переживают, и их можно понять.
— Нет, Мири! Их убивают. Отправляют в небытие. И никакого перерождения души. Абсолютный конец. Она престает существовать. И память о ней тоже! Даже Хозяин никогда о ней не вспоминает.
Я молчала. Изнутри ледяной волной поднимался ужас.
— Их мучают перед смертью? — поинтересовалась я ровным голосом.
— Нет. Обычно нет. Это единственное милосердие, которое знакомо здешним обитателям.
— Вот и славно. Это будет быстро, — я застегнула ворот халата. — А теперь, Князь, уходи. Я хочу немного побыть одна. Еще увидимся.
Князь долго на меня смотрел. Я видела, что он хотел еще что-то мне сказать, но передумал, развернулся и ушел.
Я стояла, уставившись в одну точку. В общем-то, ничего нового я не узнала. Я всегда сердцем чуяла правду о своем любимом мужчине, кто он такой и на что способен. Палач. Экзекутор. Бездушный убийца. Нет, не бездушный. Убивал и истязал он всегда вдохновенно, полностью отдаваясь процессу, ловя от этого кайф. Убийство для него всегда было сексуальным. И пытки тоже. Души, обреченные на вечность в аду, попадали в его владения. Женщины, мужчины. Наверняка многие и многие женщины побывали в адской постели Азраэля. Иначе и быть не могло. Такова его природа. Его суть. Он этим жил и дышал… Но по какой-то причине он заметил меня. И все наше время вместе я чувствовала только его любовь, я купалась в его любви и заботе. И нежности.