Потом она снова слушала какие-то слова секретарши.
Сотрудники уже начали тихо переговариваться между собой, и она энергичным жестом призвала их к порядку, а потом сказала в трубку:
— Ну ладно, подключайте! — И снова стала слушать. Остальные не знали, с кем она говорит, и не могли понять, о чем идет речь. Но им все же стало ясно, что позвонивший очень взволнован, и они подавленно молчали, чуя недоброе.
— Нет уж, пожалуйста, не взваливайте на нас такие обвинения, господин Пихлер, — резко бросила в трубку Доната. — Я признаю, что допущена халатность, и сожалею о том, что там у вас произошло. Но ответственность лежит, в первую очередь, на Оберманне! — Возникла новая пауза. — Разумеется, он будет это утверждать, ничего другого и ожидать нельзя! Я сама выеду к вам и посмотрю на допущенные огрехи! — Доната положила трубку.
Видно было, что она кипит от возмущения. Все, кроме Тобиаса, невольно опустили глаза или, по меньшей мере, избегали ее взгляда.
— Кто отвечает за дома с первого по седьмой в Розенгейме?
Вопрос это был сам по себе бессмысленным, ибо она, конечно же, знала ответ. Но ее потребность сделать на момент передышку оказалась сильнее простой логики.
— Я, — произнес Тобиас.
— Удостоверился ли ты в том, что вода из труб выпущена?
Этот вопрос был чисто риторическим. Ведь если бы он выполнил то, о чем она спрашивала, то ничего бы не случилось.
— Я распорядился, чтобы это было сделано.
Его спокойствие лишь усиливало ее гнев.
— Но потом не проверил, так?
— Доната, неужели ты всерьез ожидаешь, что…
— Ты, наверное, удивишься, но так оно и есть. Да, ожидаю, что на моих стройках контролируется все, решительно все до последней детали. — Она вскочила.
— Разрыв водопроводных труб? — спросил Тобиас, страшно побледнев.
— В трех домах!
— Мне ужасно досадно, Доната!
— А что толку от твоей досады! — Она повернулась к двери. — Я еду туда.
Тобиас подбежал к ней.
— Мне тебя сопровождать?
— Нет, благодарю, — бросила она и оставила его в растерянности.
Дверь за ней защелкнулась.
— Как можно быть такой бездушной? — воскликнула Вильгельмина. Ее пухлые щеки горели.
— Ну, тут у меня совершенно другое мнение, — заметил Гюнтер Винклейн с вызывающей улыбкой.
— Ах, вот как? — спросила взбешенная Вильгельмина.
— Вы еще недостаточно знаете нашу шефшу. Если бы господин Мюллер не был ее любовником, то он бы так дешево не отделался.
Тобиас повернулся к нему.
— Надо бы сейчас съездить вам по морде. Вы это явно заслужили.
— Так чего же вы медлите? — раздраженно спросил Винклейн. — Вам ведь в этой фирме все позволено.
Вильгельмина совершенно растерялась.