— Я тебе не верю. Ты ведь — воск в его руках. Как же это ты сможешь заставить себя выгнать его из дома? Он тебе ответит, что здесь места вполне достаточно. И будет прав.
Доната молчала. Противопоставить этому было нечего.
— Если так оно и будет, — заявила Сильвия, — то мне, к сожалению, придется тебя покинуть.
— Но это же глупо. Не можешь же ты всерьез ставить меня перед дилеммой: «либо я, либо он».
— Могу, Доната. В атмосфере, отравленной сексом, я бы жить не могла.
— Подумай как следует!
— Я знаю, что нигде моя жизнь не будет такой приятной, как здесь, у тебя. Но если не уйдет этот молодой человек, то уйду я.
— По-твоему, я произведу на него впечатление, если скажу, что ты не выносишь его присутствия? А у него-то до сих пор было такое ощущение, что ты относишься к нему вполне терпимо.
Сильвия вскочила со стула.
— Что же это он тебе рассказал?
— Только то, что ты временами его навещала. Никаких секретов он не выболтал, если, конечно, таковые между вами существовали.
— Нет, разумеется, я никаких секретов ему не поверяла. Как ты могла подумать? Из чистого сочувствия я иногда к нему заглядывала. Собственно, против него самого я ничего не имею. Только против его отношений с тобой.
— Ты бы могла их назвать и любовной связью. Тебе никогда это в голову не приходило? — Донате вдруг надоел весь этот разговор, она поднялась. — Разрешишь ли ты мне удалиться? — спросила она нарочито официальным тоном.
— Мне представляется, что ни разрешать, ни приказывать тебе что-либо делать я не могу.
— Тут ты опять права. Доброй ночи, сестра. Нам обоим пойдет на пользу, если мы это дело пока что переспим.
Перейдя в пустую, свободную от табачного дыма прихожую, она вздохнула свободно. Если Сильвия уедет, для нее это потерей не будет. После смерти мужа Доната несколько лет жила одна, поживет и еще. Ведь когда-то сестра переехала к ней только на время, точно так же, как сейчас Тобиас. Ясно, что было бы разумно, хотя и бессердечно, сделать для нее атмосферу столь кошмарной, чтобы это заставило ее убраться.
Ни в коем случае она, Доната, никому не позволит в собственном доме предписывать ей тот или иной образ жизни.
В субботу во второй половине дня приехал доктор Себастиан Мюллер. Сначала он позвонил по телефону, и Доната пригласила его на чай. Он появился в очень приличном сером костюме и притащил чемодан с вещами брата. Доната воспользовалась возможностью представить его Сильвии.
Чай они пили в элегантной столовой, которую Доната не очень любила, потому что из нее не был виден сад. Но было уже все равно — деревья начали опадать. А в комнате с опущенными занавесками и теплым светом умело расположенных ламп было очень уютно. Серебряные бокалы, чайники и чайнички мерцали на белой скатерти. Госпожа Ковальски испекла к чаю рождественский пирог, а Доната сама нарезала ржаной хлеб тончайшими ломтиками и обложила вестфальские пряники сыром, а также кружками огурцов и помидоров, приправленных свежей зеленью.