— Не бойтесь, — глумливо посоветовал молодец, пошевелив рукой с пистолетом. — Это херня, прикид, пушка-игрушка… Не херы и не пряники. Не дрейфь, рванина, смерть одна, как сказал гигант абсурда товарищ Ионеску-Чаушеску…
И хохотнул.
Я уже слышал такие звуки.
— Здравствуйте, месье Курбатов, — поприветствовал его я. — А где Сергей?
— Я за него, — ответила Зорро и сказала Курбатову: — Иди в мастерскую. Я позову…
Нет, не с заказом они пришли. Какая-то другая работка.
Дама терпеливо дождалась, пока Курбатов в раскачку вальяжно подойдет к сараю, достучится сквозь гул электропушек в железные створки, за которыми оказались резиновые занавеси, и исчезнет за ними. Одна створка осталась открытой.
Зорро приблизилась и уперлась острием зонта в мой живот. Держала на расстоянии, чтобы я не разглядел её обезьяньей мордочки, перекошенной чувством превосходства? Губы заменяли две полоски. И никакой косметики при всей вычурности опереточного костюма.
— Вы знаете где находится Махачкала? — спросила она.
— В Турции? — ответил я психопатке вопросом.
— Вы что же, газет не читаете?
— Нет, уже давно, — сказал я.
— Там рядом война, знаете ли. В Чечне, где Россию защищают. Каждый день по ящику показывают.
— Я не смотрю ящик, — сказал я и опять не солгал.
— Странно, — прокомментировала Зорро. — Это ваш «Форд» стоит в Оружейном переулке?
— Стоял.
— Что значит — стоял?
— Угнали сегодня. Прямо со стоянки… Затеяли игру с бумажками насчет царапины, а потом угнали. Я думал, вы откатные потребуете и машину вернете… А так не явился бы. Курбатов матерится по телефону, а вы, оказывается, никакой не Сергей, а мадам Зорро. Говорите, что от меня нужно, да и разойдемся…
— Если захочу, вы долго со мной не разойдетесь… Вам известен человек, который выглядит…
— Нет, не известен, — сказал я. — Что вы хотите, деточка, на самом деле?
Ее передернуло от обращения.
Я взялся за кончик трости и перенес его на капот «Опеля».
Выходка показалась даме непереносимой. Ее передернуло ещё сильнее. Видимо, она считалась в своей конторе большим начальником.
— Чтобы вы прокатились в Махачкалу, — сказала многозначительно мадам Зорро, — прогулялись по Кавказу, подышали горным воздухом в компании с одним человеком. Он в очках, с бородой, невысокого роста, с длинными руками… Суетливый, знаете ли, такой… Любит носить картуз «под Жириновского». Ваш работодатель. Верно?
Господи, подумал я, ощущая, как впервые за много лет работы со Шлайном предчувствие непоправимой беды парализует волю. И, чтобы оттянуть время, сказал:
— Он голосует тоже за жириновцев, не знаете?